выдала Дот. — Хорошо бы, это было государственной политикой: каждая женщина, достигшая сорокалетия, автоматически получает раба. Черт с ней, с пенсией в шестьдесят, уж лучше оторваться в сорок. Тогда можно будет сказать, что началась настоящая жизнь, правда? Во всяком случае, сексуальная.
— Твоя сексуальная жизнь началась задолго до сорока, милая, — перебила ее Аннабел.
— Ну а ты, Белл? — Дот решила отвлечь от себя внимание. — Мы уже в десятый раз все это мусолим, может, расскажешь что-нибудь о себе?
— Что именно вас интересует?
— У тебя есть кто-нибудь? — спросила Абигайль.
— Абсолютно никого.
— Не делай такое удивленное лицо, Аби. — Бен стукнул Абигайль чайной ложкой по голове. — Таких, как мы, много.
— Кстати, Эдди тоже из их команды, — не удержалась Дот.
Ага, вот и еще одно подтверждение одиночества Эдди. Запомним.
— М-м-м, — задумчиво промычала Абигайль. осматривая меня с ног до головы, — знаешь, мне пришла в голову замечательная идея. Он одинок, ты одинока, мы могли бы свести вас…
— А как же я? — вмешался Бен. — Почему ты никогда не хочешь свести с кем-нибудь меня?
— С Эдди? — удивленно спросила я. — А мне казалось, ты приберегаешь его для себя.
— Да нет, это все фантазии, проецируемые на реальность. — Абигайль пожала плечами. — К тому же у меня есть Джерри.
— У всех есть Джерри, — сказала Дот. суровость ее голоса смягчил только смех, который последовал за этим утверждением.
— Это просто сплетни… у меня до сих пор нет доказательств, поэтому он до сих пор жив и продолжает бить баклуши.
— Послушайте, — влезла я, — боюсь показаться неблагодарной, но я не уверена, что хочу, чтобы меня сводили с Эдди.
— Не уверена? — хором спросили все трое.
— Он, конечно, довольно милый…
Да, он милый, но жизнь мне милей.
— Опять это слово — «милый». — вздохнула Абигайль. — Ну да ладно, дайте ей время, скоро она сама в него влюбится и будет умолять нас о помощи, мы ведь опытные купидоны. Мы все влюблены в него, к твоему сведению. Все в разной степени, но тем не менее…
— Учти, Абигайль говорит о женской части коллектива. — усмехнулся Бен.
— Хотя у Сильвии вполне может быть вспышка страсти.
— А может, у нашей Аннабел иммунитет. — Дот раздавила в пепельнице сигарету и взглянула на меня.
Абигайль скептически хмыкнула.
— Ни у кого нет иммунитета от любви. Это как грипп — заболеваешь, чахнешь, шмыгаешь носом, обещаешь себе впредь быть осторожнее, а потом подцепляешь новый вирус.
Возможно, этим объясняются бесконечные новые приятели Ники — она просто вырабатывает у себя иммунитет, современная Мария Кюри в поисках панацеи от болезни, которой страдают все женщины и имя которой — мужчины.
Время шло, и народу медленно, но верно становилось все больше. А я и не знала, что слово «тихий» — это эквивалент довольно буйной вечеринки. Конечно, той ревущей толпы, что осаждала нас в субботу, не было, но и сложа руки мы тоже не сидели.
Я дождалась затишья и отпросилась в туалет, но вместо этого проскользнула в офис на втором этаже и принялась шарить по ящикам, пока не обнаружила ежедневник Эдди с расписанием его встреч на ближайшие восемь месяцев.
Аманде это понравится. Теперь она сможет определить его местонахождение в любую минуту любого дня.
Я устремилась к копировальному аппарату, мое сердце билось, как птица в клетке. Если кто-нибудь войдет и поймает меня за этим занятием, я просто умру. Они все так добры ко мне. Я чувствовала себя проказливой школьницей, которая затеяла скопировать экзаменационные темы, в то время как учителя изо всех сил стараются ее подготовить.
Над копировальным аппаратом висела доска с приколотыми фотографиями, сделанными в клубе. Теперь ясно, где Аманда стащила те снимки Эдди, что дала нам. Здесь висело еще несколько из той же серии: те же парни пьют и веселятся в баре «Дейзи», Эдди справа.
Когда я пригляделась, то заметила на заднем плане еще кое-что, раньше укрывшееся от моих глаз.
Я присмотрелась. Боже, не может быть! Это не… Аманда, она самая. Во всяком случае, похоже. Ее синие глаза, ее пухлые губы, только она меньше размера на три.
А еще она улыбается — не часто мне приходится это видеть.
Что ж, по крайней мере, теперь ясно, как она вообще могла понравится Эдди.
Вид у нее просто сногсшибательный, и дело тут не только в стройной фигуре. Главное — ее лицо лучится от счастья.
Она выглядит веселой — с таким человеком я захотела бы подружиться.
Что же с ней случилось? Аманда с фотографии совсем не похожа на Мисс Босс, которую знаю я.
Я взглянула на другую фотографию: Эдди с Беном, оба уже изрядно набрались. Обнимают друг друга за плечи, причем только благодаря Бену Эдди
не сползает со стула на пол. Он смотрит прямо в камеру и улыбается своей сексуальной, хитрой улыбочкой одним уголком рта.
Я делаю что-то не то.
Никогда не мешает проверить потенциального мужа на честность, перед тем как вверить ему свою судьбу. Стоит разузнать, нет ли за потенциальным партнером сомнительных сделок, прежде чем доверить ему свои кровные сбережения.
Но здесь совсем другое.
Это похоже на какой-то обман, словно я участвую в мошенничестве, в афере.
Аманда хочет заполучить его, но не похоже, что она собирается превратиться в женщину его мечты. Она хочет подсунуть ему что-то ненастоящее. Это то же самое, что заплатить за платье, которое нужно вам до зарезу, фальшивыми деньгами. Я положила ежедневник на место, не сняв копии.
Когда я вернулась, Ники сидела в гостиной, журнальный столик был усыпан обертками от шоколадок. Посередине стояла открытая коробка с «Французскими штучками мистера Киплинга», из которой кто-то выел все шоколадные и лимонные.
— Почему я всегда хочу того, что мне вредно? — простонала Ники, закинув в рот пригоршню чипсов со вкусом бекона и уныло их пережевывая. — Это так нечестно. Ведь есть же женщины, которые, потеряв мужчину, теряют и аппетит? Почему я не такая? Тогда бы я стала сексуальной худышкой.
— Мне очень жаль, детка. Для нас с тобой еда — это просто заменитель секса. — Я села рядом с ней, взяла розовую «французскую штучку», оторвала покрытое глазурью украшение и принялась обкусывать глазурь с боков. — Еще пара месяцев воздержания, и у меня будет шестнадцатый размер, не меньше.
— Добро пожаловать в клуб, — вздохнула Ники, подергав растянутый пояс утягивающих брюк, которые обтягивали там, где не надо, и не прилегали как следует, где надо.
— Мы всегда можем заняться спортом, одновременно сжигая калории и наполняясь энергией, — предложила я, утопив свой огрызок в ведерке с растаявшим мороженым.
Ники вытряхнула остатки чипсов из пакета в рот и посмотрела на меня так, словно я предложила ей оклеить квартиру оранжевыми бархатными обоями.
— Спортом? — фыркнула она, открывая бутылку пива о бронзовую статуэтку атлета. — Ты говоришь, как Аманда. Еще чего! Я собираюсь найти мужчину, которому все равно, восьмого или восемнадцатого размера у меня задница.
— Настоящая задница здесь я. — мрачно заявила я, взяла у нее пиво и одним махом выдула полбутылки.
