— Для меня это не новость. — Она направилась на кухню за припасами. — В глубине души ты просто развратница.
— Нет, не в этом смысле, а в смысле ужаса.
— Ты что. сама от себя в ужасе? — Она вернулась. нагруженная четырьмя бутылками пива.
новым ведром с вишневым мороженым и с парой ложек в зубах.
— Я в ужасе от того, чем мне приходится заниматься. Я больше не хочу быть подсадной уткой Аманды. Мне это не нравится. Вынюхивать, высматривать. Мы словно устроили охоту на этого парня.
— Точно. — Ники пыталась отодрать с мороженого картонную крышку. — Он будет сражен страстью, как пулей.
— И мне не нравится врать людям на работе, — не успокаивалась я.
— Ну, ты же не собираешься рассказать им правду?
— Но они такие милые, я чувствую себя последней тварью. Как я только согласилась на это!
— Ты обеспечиваешь женщин услугами высокого уровня.
— Да, если не хочешь унижаться, найми меня, и я тебя заменю, — буркнула я.
— Ты же не можешь все бросить. Ты нужна Аманде…
Едва сказав это, Ники поняла, что мне понадобится аргумент поубедительнее.
— Хорошо, черт с ней, с Амандой, — согласилась она в ответ на мои удивленно поднятые брови, — думай о деньгах, милых хрустящих бумажках.
— Чтобы получить их, я работаю по двадцать четыре часа в сутки.
— Представь, сколько всего ты сможешь на них накупить. — продолжала Ники.
— Если только у меня найдется время для похода по магазинам. И сколько бы шмоток я ни накупила, мне будет некуда в них пойти. Я не очень хочу карабкаться по водосточным трубам в маленьком платье «Москино» или мыть подносы в чем-нибудь шелковом от Донны Каран. Хотя мне может пригодиться вязаный шлем от Вивьен Вествуд по специальной цене или военные штаны «Кельвин Кляйн», а можно еще попросить Миу Миу снабдить меня симпатичной парой высоких ботинок с тяжелым носом и рюкзачком для комплекта.
— Тебя занесло не туда, — засмеялась Ники. — Ты представляешь себя солдатом Джейн, а нужно быть Эммой Пил из «Мстителей». Она одевалась просто шикарно и все равно могла выбраться из окна или вырубить трех ниндзя, не сломав ни одного ногтя. Забудь о хаки, ты ведь можешь ходить в сапогах на платформе и в обтягивающих комбинезонах!
Да, это, пожалуй, неплохо. Образ роковой женщины всегда меня прельщал, но. думаю, пробираясь по темным аллеям в обтягивающем кожаном комбинезоне, я буду выглядеть более подозрительно. чем в своих потрепанных джинсах. Да и через стены лазать гораздо удобнее в кроссовках, чем в сапогах. Так и вижу: занимаю излюбленную позицию за кустом, готовая в любую минуту дать деру, и тут обнаруживаю, что мои трехдюймовые шпильки завязли в земле и я попалась. Как муха на липкую бумагу.
Абсурдность этих образов помогла мне в полной мере осознать, что я занимаюсь черт знает чем.
— Знаешь, Ники, кроме шуток, я действительно считаю, что мне пора завязывать с этим и найти себе настоящую работу, в офисе или еще где.
— Да. — Она кивнула с глубокомысленным видом. — Может, ты и права. Ты работаешь днем и ночью, торчишь на улице в любую погоду…
Я согласно кивала.
— А если бы твоя мать узнала, чем ты занимаешься! — Ники закатила глаза. — Да, ты права. Она будет просто счастлива, если ты возьмешься за ум и начнешь делать карьеру. До сих пор твои попытки найти подходящую работу не увенчались успехом, но уверена, что в ее компанию тебя примут с распростертыми объятиями. Сможешь лизать ей задницу день напролет…
Грубо, но эффективно. В восемь тридцать утра я натянула ботинки и шлем (фигурально выражаясь) и притаилась в кустах у дома Эдди Феррара в Хэмпстеде (к сожалению, в буквальном смысле), левое ухо мне щекотал лист, а острый сучок сверлил правую ягодицу.
Глава восьмая
Идеальная женщина Эдди Феррара: умная: привлекательная: стильная: информированная: независимая: бизнес-ориентированная: должна любить хорошее вино, хорошую еду. путешествия. быстрые машины.
Я еще раз перечитала список, задумчиво постукивая по зубам кончиком ручки, и поняла, что мы включили в него качества и пристрастия самого Эдди. Элвис увлеченно грыз мою босую ногу. забравшись под плед.
— Ты хочешь стать клоном и надеешься, что это произведет на него впечатление? — подколола я Аманду, которая сидела на диване и втирала в шею смягчающий лосьон, жадно глядя, как Ники вгрызается в «биг-мак».
— Думаешь, он Нарцисс? А как же «противоположности притягиваются» и так далее?
— Так-то оно так, но лучше, когда у людей есть что-то общее, — невнятно сказала Ники с набитым ртом.
— Сомнительная затея. Почему бы тебе просто не быть собой, а если это не сработает, хотя бы не будешь себя винить, что плохо прикидывалась.
— Я уже пыталась быть собой, и это не сработало. — Голод делал Аманду еще злее.
— И что, ты не сделала никаких выводов? Она презрительно сощурила на меня глаза.
— Я сделала вывод, что нужно попытаться еще раз, и теперь ошибки быть не должно.
Можно подумать, она собирается пересдавать экзамен по вождению.
— Не смотри на меня так, Аннабел! Я не собираюсь менять мою внутреннюю сущность… — продолжила она, разглядывая свое отражение в настольном зеркале.
«Моя внутренняя сущность»… Отличное название для книги по самосовершенствованию.
—…Я только внесу некоторые улучшения, тюнинг, так сказать.
Даже если мы превратим Аманду в девушку, которая, по нашему мнению, должна покорить Эдди, это вовсе не значит, что все получится. Люди не всегда реагируют так, как вам хочется. Посмотрите на нас с Амандой. Нет, на нас не смотрите, у нас действительно не сложилось.
А что скажете о Ники и Аманде? Нет, Ники такая милашка, что ее все любят, даже эгоистка Аманда.
Ну ладно, я, собственно, пытаюсь сказать, что формулы привлекательности не существует. Вы можете встретить того, кто должен идеально вам подходить, и понять, что скорее решитесь на лоботомию без наркоза, чем на отношения с этим человеком.
Основной компонент любви не поддается идентификации.
Может, это помешательство.
Или вирус.
Думаю, Абигайль права. Любовь нужно официально признать заболеванием. Вы только посмотрите, что она с вами делает Она может превратить здравомыслящего, жизнерадостного человека в плаксивого, трясущегося, маниакально-депрессивного, шизофреничного, страдающего навязчивыми идеями лунатика.
Я знаю, о чем говорю, сама как-то была этим лунатиком, хотя, оглядываясь назад, не могу с уверенностью сказать, что была влюблена по-настоящему. Нет. Я думала, что влюблена, но если говорить о том, чтобы провести вместе всю оставшуюся жизнь… Такая перспектива, если вспомнить моих бывших, прельщает меня не больше, чем предложение поселиться в аду.
Можете назвать меня старым циником — хотя уж лучше пусть меня зовут молодым циником, если без этого нельзя. — но мне кажется, что эта ЛЮБОВЬ не стоит таких сложностей.
У моего папы есть теория: для того, чтобы хорошее в жизни всегда перевешивало плохое, нужно что-то делать или кого-то иметь (или что-то иметь и с кем-то делать, ориентироваться по ситуации).
При этом мне кажется, что любовь — это не то. что нужно иметь или делать, потому что в конце
