сюрприза в рождественское утро. Она нашла бы их, будь они даже закопаны на заднем дворе.
— Кроме того, — добавила Ники. — это значит, что я могу заранее написать благодарственные письма, а потом просто расслабиться и наслаждаться медовым месяцем.
Она горестно скривилась.
— Хотя медового месяца может и не быть.
— А если Ричард не поедет, возьмешь меня? — Ну вот, сострила опять удачно.
К счастью, Ники еще не изменило чувство юмора и она рассмеялась.
— Мне казалось, что ты достаточно отдохнула!
— Ты говоришь, как моя мама. Сколько повторять, это был не отдых, я получала жизненный опыт.
На стеллаже стояла целая коллекция фотографий в рамочках. Некоторые запечатлели меня и Ники на разных этапах жизненного пути: выпускной вечер, вечеринки, катание на пони во время каникул в Уэльсе, нам тогда было лет по двенадцать. Была там и фотография ее младшего брата Тоби в зеленой форме регбистской команды, с грязью в волосах, зверской ухмылкой на лице и с пинтой пива в руке. На другой фотографии ее родители напряженно смотрели в камеру, стоя у огромного камина в своем поместье в Кенте. Но самое почетное место занимал снимок в рамке из полированного бука, на котором белокурый красавчик раскинулся в шезлонге, рядом голубел бассейн. Он не потрудился снять свой «Рейбан», так что я не могла посмотреть ему в глаза, но его четко очерченная челюсть была квадратной, а на губах играла, как мне показалось, надменная улыбка. — Это он? Ники кивнула.
— Да. Это Ричард.
— Он очень симпатичный.
— Да, разве он не лапочка? — На этот раз в ее голосе прозвучал лишь намек на горечь.
— Если, конечно, тебе нравится такой тип, — осторожно добавила я.
— Я знала, что ты это скажешь. — Ники как-то жалко улыбнулась. — Для тебя он слишком хорош, да? В нем нет ни капли той грубой простоты, которая так тебя привлекает…
— Тебя послушать, так я всю жизнь гоняюсь за тупыми каменщиками, обляпанными цементом.
— Да нет, я знаю, что ты более разборчива… пожалуй.
— И на том спасибо. Ну, и когда все это у вас завертелось?
— Примерно десять месяцев назад, в начале прошлого лета, через пару месяцев после того, как мы впервые увидели друг друга. Мы оба были приглашены на домашнюю вечеринку в Хенли…
— Значит, мы начали выходить в свет? Хотя нет. прости, для тебя это не впервой. Домашние вечеринки в Хенли это скорее шаг назад, не так ли? Ну а для меня шансов попасть туда не больше, чем получить приглашение в Букингемский дворец.
— Дурочка! — нежно ответила она.
С трудом поднявшись с дивана, я подошла к полке, чтобы разглядеть фотографию получше.
Возможно, причиной тому было плачевное состояние, в котором я нашла свою лучшую подругу, но только мне этот парень не очень нравился.
Слишком уж у него высокомерный и самодовольный вид.
На том единственном, прошедшем через руки множества почтовых работников, снимке, что я видела до этого, можно было разглядеть только очертания Ники в большой шляпе под руку с белокурым мужчиной с чертой поперек лица на фоне каких-то кустов.
Думаю, с чертой поперек лица он мне нравился больше. Он выглядел не так самоуверенно. Как по заказу, зазвонил телефон.
Ники кинулась к аппарату, словно голодная чайка на кусок хлеба.
— Алло?
Ее голос зазвучал тише и нежнее.
— А, привет, это ты.
Чарующий тон, приподнятое плечико — несомненно, звонил Ричард.
Правда, шестьдесят секунд спустя голос Ники опять зазвучал хрипло и печально, плечи безвольно повисли.
— Да, понятно… А ты никак не можешь отказаться?. Хорошо, конечно, раз это так важно для тебя…
Она помолчала, пытаясь взять себя в руки.
— Я люблю тебя, — нежно сказала она, но даже мне были слышны короткие гудки — Ричард уже повесил трубку.
Ники грустно посмотрела на меня, уныло покачав головой.
— Он должен был прийти сегодня, но сказал, что не сможет.
Она тяжело вздохнула и опять покачала головой, словно попытавшись разогнать сгущавшуюся тьму.
— Это уже второй раз за неделю. Говорит, что у него ужин с какими-то клиентами… «Все решилось в последний момент, ты ведь знаешь, какая сейчас конкуренция, мне очень жаль. Никола», — преувеличенно артикулируя, выдала она. Слова будто застревали у нее в горле. Казалось, страдание застыло у нее в глазах и грызло ее сердце.
Она спрятала лицо в ладонях, не в силах сдержать крупные соленые слезы, которые капали между пальцев.
— Это просто сводит меня с ума. Я должна знать правду, Белл. Неважно, насколько она ужасна, хуже, чем сейчас, не будет.
— Значит, мы ее узнаем. — твердо сказала я. садясь ближе и протягивая ей бокал охлажденного вина.
— Что ты хочешь этим сказать? — Ники взглянула на меня сквозь раздвинутые пальцы.
— Ричард знает, как я выгляжу?
— Ну, он видел фотографии, но не думаю, что он узнает тебя теперь. — Грусть в ее голосе сменилась смущением.
— Это прекрасно. Ты можешь мне одолжить какую-нибудь теплую одежду?
— Конечно, но…
— Не нужно ничего модного, просто что-ни- будь более подходящее, чем три пары шортов и два купальника, которые составляют мой гардероб на сегодняшний день.
Я влила ей в рот вина в медицинских целях, потом мы вместе отправились в спальню Ники. где. порывшись в модных нарядах, смогли отыскать для меня обтягивающую футболку, лохматый свитер и джинсы.
— Можешь взять и эти, я выросла из них четырнадцать фунтов назад. Теперь я ношу только безразмерные футболки, — вяло пошутила она. — Может, мне тоже стоит отправиться в путешествие за границу?
Ники слегка позеленела, когда я без усилий влезла в очередную пару ее поношенных джинсов десятого размера.
— Неплохая мысль, бедность и лишения идут на пользу фигуре.
Ее блестящие от слез глаза расширились.
— Было так плохо?
— Плохо? Это было потрясающе!
— Зачем же ты вернулась?
— А ты как думаешь, старая глупая крыса? — Я крепко обняла ее. — Так, теперь мне нужны ключи от твоей машины.
Выражение, появившееся на ее лице, заставило меня рассмеяться.
— Да не от новой, глупая. Я бы сама себе ее не доверила, где уж ждать от тебя такого жеста. Я имела в виду Арнольда, если им все еще можно пользоваться, не нарушая закон.
— Не долго. Думаю, у него еще есть пара сотен миль в запасе и пара месяцев до следующей уплаты налога.
— Тогда мне понадобятся ключи от Арнольда и инструкции, как добраться до логова Ричарда.
— Но зачем? — недоуменно повторила она. — Белл, что ты затеяла?
