— Если ты действительно хочешь знать правду, — я торопливо натянула свои грязные кроссовки и куртку Ники, старательно отгоняя мысли о постели, — можешь быть уверена, я выясню ее для тебя.
Два дня назад в это время я валялась на солнечном пляже, с хорошей книгой в одной руке и холодным пивом в другой, мускулистые серфингисты мелькали в голубых волнах прибоя, их тела влажно блестели.
Земной рай.
И на что я променяла все это?
На то, чтобы провести ночь в Чел си, скукожившись в рассыпающемся «остине-аллегро» без магнитофона и с торчащей из сиденья пружиной, прихлебывая из термоса стремительно остывающий кофе. Капли дождя выбивали металлическую дробь по крыше и затекали в машину, и без того порядком сырую. Прекрасно. И главное — все это только для того, чтобы увидеть жениха моей лучшей подруги, который возвращается домой в гордом одиночестве, хотя и очень поздно.
Не очень-то я продвинулась в своем детективном расследовании.
Просидев в машине пять часов, я была вознаграждена зрелищем Ричарда Безгрешного, который расплачивается за такси и бежит к дверям, прикрыв голову от дождя своим сверкающим кейсом.
Я извлекла из сумки мобильный телефон Ники и набрала ее номер.
— М-м-да-а? — сонно ответили мне.
— Птичка уже в гнездышке.
— Прошу прощения?
— Я говорю, чертова птичка уже в гнездышке!
— Кто говорит?
О, черт. Набрала не тот номер. Я быстро отключилась и, с трудом сдерживая смех, перезвонила.
— Алло?
Голос звучал знакомо.
— Ники? Это ты?
— А кто же еще? — прошипела она. — Как обстановка?
— Потенциальный прелюбодей вернулся.
— И?
— Он был один. Никто не держал его под руку и не высовывался из штанов.
— И? — повторила она. Судя по ее интонации, в ней боролись два желания — узнать всю правду и спрятать голову в песок.
— И ничего. Примерно двадцать секунд назад он подъехал на такси, заплатил водителю и побежал в дом. Теперь мне можно вернуться домой?
— Может, тебе лучше подождать еще немного? Вдруг она должна подъехать позже?
— Ники! Сейчас два часа ночи. За последние сутки я спала всего пару часов, и, кроме того, мы вообще не уверены, что «она» существует, разве не так? Я конечно могу просидеть здесь до тех пор, пока он не отправится на работу. Но боюсь, обнаружу только, что молочник доставляет ему сливки и жирный йогурт вместо диетического молока и фруктового сока.
— Между прочим! — взревела она. — Ты абсолютно права, сейчас два часа ночи! Где это он шлялся до сих пор?
— Не знаю. Ник. Может, нужно было напасть на таксиста? Боюсь, сегодня мы упустили возможность выяснить правду. В машине так мокро, что я скоро буду плавать здесь, как рыбка в аквариуме. Ставь чайник, я приеду через двадцать минут.
— Но если ты останешься, у тебя будет шанс поймать его с поличным.
— Если я останусь, поймаю в лучшем случае простуду, можешь мне поверить.
С трудом передвигая ноги, я доплелась до лифта и поднялась на второй этаж к квартире Ники. Она уже нетерпеливо топталась в дверях и нервно барабанила пальцами по косяку, поджидая меня.
— Белл! Слава богу, ты вернулась! — Она втащила меня в квартиру. — Расскажи мне все… Что ты видела?
— Только то, что я уже сказала, — он вернулся домой совершенно один, сразу после этого я тебе позвонила.
— Как он был одет?
— В одежду… — устало отмахнулась я и стащила кроссовки, не потрудившись развязать шнурки.
— В какую одежду? — упорствовала она.
— Ну… в рабочую, надо полагать. Брюки… по всей видимости… какой-то пиджак… Ник. я не знаю. Было довольно темно.
— Если было так темно, от тебя могли ускользнуть важные детали.
— Поверь мне, может, я и не разглядела ярлычка с именем портного на его пиджаке, но то, что он был один, — это факт. Да; кстати, он был с кейсом. Если у него нет обыкновения ходить с ним на танцы, придется признать, что сегодняшний деловой ужин — правда.
По пути в комнату я стянула позаимствованные перчатки и попыталась восстановить циркуляцию крови в посиневших от холода руках.
Ники наконец заметила мои окоченевшие пальцы и, видимо, почувствовала укол совести.
— Ты замерзла!
— Я в курсе.
Она взяла мои руки в свои и принялась яростно растирать.
— Прости, Белл! — Извинение прозвучало отвлеченно, ее мозг, видимо, продолжал обдумывать другую проблему. — Может, ужин просто затянулся, — предположила она.
— Может.
— Или он заехал обсудить с родителями свадебную церемонию.
— И это не исключено, — кивнула я. — Наверняка его позднему возвращению найдется прекрасное логичное объяснение.
— Я не переживу этого, Белл! — Ники выпустила мои ладони и плюхнулась на диван, обхватив руками голову. — Это уже паранойя. Я не только ищу следы губной помады на его воротничках — знаешь, что еще я делаю? До чего я докатилась?
Я не знала, но что-то подсказывало мне, что это продлится недолго.
— Я нюхаю его трусы, — призналась она. смущенно уткнувшись взглядом в пол.
Я осторожно улыбнулась. Не хотелось бы, чтобы мою улыбку приняли за издевательскую насмешку.
— Что ж… ничего ужасного в этом нет. Многие люди занимаются подобными вещами. Во всяком случае, это лучше, чем пить утреннее какао из его ботинка или завести фетиш похлеще.
— Да нет, — раздраженно выкрикнула она. — Я это делаю не для удовольствия. Я ищу доказательства.
— Доказательства какого рода?
— Ну, ты знаешь… — застонала она.
— Я знаю?
— Не будь ханжой, Белл, конечно, ты понимаешь, о чем я говорю. Запах женщины… речь об этом.
— Серьезно?
— Да какие уж тут шутки, — совсем сникла она. — Я пробираюсь в его квартиру, пока он на работе, и роюсь в его грязном белье.
Мне стоило немалых трудов удержать рвавшуюся наружу улыбку.
— Это не смешно, — мрачно бросила Ники, — а очень даже грустно. И самое ужасное то, что однажды он застал меня за этим занятием.
— Нет!
— Да. Он застукал меня, когда я перерывала корзину в ванной. Представь себе: в одной руке –
боксеры, в другой — пара «Ив Сен-Лоран», а носом уткнулась в его лучшие — «Кельвин Кляйн».
Она взяла со стола бокал размером с небольшой аквариум и глотнула фраскати, печально покачав
