под этой сосной я сделал тебе предложение. И ты потом целых три года размышляла, прежде чем принять его…
Воспоминания, казалось, целиком захватили его. Гости, собравшиеся вокруг, почтительно молчали.
— Чья это картина? — спросил он, близоруко щурясь на подпись в нижнем углу полотна. — Кто ее автор?»
Дотти неуверенно оглянулась на Робин. Та поняла затруднение подруги и шагнула вперед.
— Ее написал Теренс Пауэр, — сказала она, внутренне поражаясь спокойствию, с которым произнесла эти слова. — Талантливый английский художник, погибший год назад. Он был другом для многих присутствующих здесь. И я думаю, те, кто его знал, согласятся со мной, что он был бы рад, что его работа попала к вам, мистер Бланшан.
Робин нисколько не кривила душой. Теперь она была рада, что картина достанется отцу Люка. Ведь у него с ней связаны лишь приятные воспоминания.
Дотти незаметно пожала ей руку. Робин улыбнулась подруге, давая понять, что с ней все в порядке. Краем глаза она успела заметить одобрительный кивок Люка и опустила ресницы, благодаря его за эту безмолвную поддержку.
Ну что же, с этой частью ее жизни покончено. Теперь она всегда будет вспоминать Теренса без тоски и боли, как это было весь прошедший год, а только с любовью и признательностью за то чудесное время, которое они провели вместе.
Пьер и Элен пригласили гостей за стол. И конечно же ее соседом оказался Люк.
— Это был славный сюрприз, не так ли, — негромко сказал он, указывая взглядом на отца, который нет–нет да и оглядывался на стоящую позади него картину, словно желал убедиться, что она никуда не делась.
— Сюрприз был неплох, — согласилась Робин. — В том числе и для меня. Интересно, чья это была идея?
— Моя, конечно, — хмыкнул Люк.
Сегодня он выглядел таким спокойным и умиротворенным, каким Робин еще никогда не видела его.
— Я так и думала, — кивнула она.
— Интересно, почему? — Люк с наигранным удивлением поднял бровь.
— Мне кажется, от тебя вполне можно ожидать чего–нибудь в таком роде, — неопределенно произнесла Робин, уже занятая другой мыслью. — Люк, когда мы расстались в прошлый раз…
— Поговорим об этом позже, Робин, — оборвал ее он, мягко накрывая ее руку своей. — У нас будет достаточно времени, когда я отвезу тебя домой после банкета.
— Ты сделаешь — что? — удивленно моргнула Робин, судорожно роясь в памяти, чтобы вспомнить, в каком виде она оставила квартиру сегодня утром. Она совсем не была неряхой, и в квартире всегда было чисто, но все же…
— Ты прекрасно слышала меня, — заверил он ее, усмехаясь.
Робин продолжала сидеть, не сводя с Люка удивленных глаз. До чего же он изменился за эти три недели! Что с ним произошло?
— Закрой рот, Робин, и ешь, — посоветовал ей Люк.
— Разве это не взаимоисключающие вещи? — поинтересовалась она.
— Просто молчи и ешь, женщина! — рявкнул Люк, но глаза его смеялись. — Я еще ни разу не видел, чтобы ты доела свою порцию до конца.
— Это потому, что в «Медвежьем углу» я готовила сама, — объяснила Робин, — и мне приходилось все время пробовать еду, так что к концу процедуры я обычно бывала уже сыта.
— Значит, нужно, чтобы теперь кто–нибудь другой взялся готовить для тебя, — заключил Люк, бросив на Робин короткий взгляд.
— Интересная мысль, но…
— Но ты так занята на работе, что почти никогда не бываешь дома по вечерам, — закончил за нее Люк. — Вообще–то я собирался предложить приготовить тебе завтрак.
— Завтрак? — Робин, не удержавшись, снова уставилась на него широко открытыми глазами, чувствуя, что краска заливает ее щеки.
Люк кивнул.
— Вареные яйца, тосты, джем и сливочное масло. Тебя это устроит?
— Звучит соблазнительно, и все же…
— Разумеется, поданные в постель вместе с кофе, — безмятежно пояснил Люк.
Робин смущенно уткнулась взглядом в свою тарелку. Все происходило слишком быстро для нее. Только что он предложил проводить ее до дому, а теперь уже собирается подавать ей завтрак в постель!
— Люк, — неуверенно начала она, — может быть, у тебя сложилось неверное представление обо мне, когда мы встречались в прошлый раз, но…
— Это мы уже проходили, Робин, — заметил Люк. — И потом, мы же договорились обсудить это позже. В конце концов, сегодня день рождения моего отца!
Праздник затянулся далеко за полночь. Робин уже давно отпустила Эмили и Джерри, велев им прийти пораньше утром, чтобы навести порядок. Сама она пообещала остаться до конца банкета, чтобы проверить все углы и запереть все двери.
Робин заботливо следила, чтобы гостям хватило закусок, разносила с помощью Дотти кофе и пирожные, не уставала показывать любопытствующим другие картины в своей галерее. Но каждую секунду она чувствовала на себе горящий взгляд черных глаз Люка, а в ушах у нее, непрестанно повторяясь, звучали его недавние слова.
Наконец веселая толпа гостей с шумом вывалилась на улицу. Робин сердечно попрощалась с мистером и миссис Бланшан, обнялась с Дотти и кивнула Люку, который ответил ей понимающей улыбкой.
Ей потребовалось около десяти минут, чтобы обойти все помещения и убедиться, что ничего непредвиденного до утра произойти не должно. Затем она взяла плащ, сумочку, вышла на улицу и принялась запирать входную дверь. На случай, если Робин утром задержится, у Эмили был собственный ключ.
— Разрешите помочь вам, мисс Уайт! — раздался у нее над ухом знакомый голос, и Люк галантно взял у нее из рук ключи.
Его «ситроен» с включенным двигателем уже стоял у края тротуара.
— Расслабься, — посоветовал Люк, подхватывая ее под локоть, чтобы помочь сесть в машину. — Не правда ли, это был чудесный вечер? — добавил он, усаживаясь за руль.
— О да, — согласилась она. — И у вас замечательная семья.
— Я тоже так думаю, — кивнул Люк.
— И мне жаль, что Дотти не познакомила меня с ними раньше.
— И с Шарлоттой тоже? — проницательно спросил Люк.
— Особенно с Шарлоттой, — с удовольствием подтвердила Робин.
— Странно, — заметил Люк. — А мне почему–то показалось, что ты ужасно испугалась ее…
Робин смутилась. Ей не хотелось признаваться Люку во всех тех предположениях, которые она строила по поводу Шарлотты.
— Я просто… — Робин беспомощно замолчала.
— Понятно, — вздохнул Люк. — Выходки больного воображения.
— Ты был таким таинственным там, во Франции, так старательно скрывал все, что относилось лично к тебе. Я даже… Что здесь забавного? — перебила она себя, поймав лукавую усмешку Люка.
— Ты, — отозвался он. — Но я должен тебе сказать, — продолжил он уже серьезно, — что решил покончить с жизнью отшельника и вернуться в Лондон.
— Это правда? — спросила Робин, косясь на него краешком глаза.
— Истинная правда, — отозвался Люк. — Когда вы с Дотти уехали и я остался один в «Медвежьем углу», то вдруг почувствовал, что не могу больше вести прежнюю одинокую жизнь. Если уж ты смогла продолжать работать, да еще так успешно, после всего, что обрушилось на тебя, то и я как–нибудь вынесу несколько косых взглядов и сплетен.
Люк замолчал.
