ничего, что можно было бы возразить, он помолчал некоторое время, после чего сказал:
— Ну, кто знает? Возможно, выступление Врака как гладиатора убедит чиновников в том, что они должны поспешить. Он не самый кроткий из гостей.
— Точно, — ответил Керр. — Но что такое, собственно, гладиаторы?
Натиоле с удивлением посмотрел на него, и Керр догадался, что им нужно срочно обсудить эту тему подробнее.
37
Местом проведения боев оказался котлован огромных размеров, искусно вырытый и отделанный. Сарган назвал это ипподромом, но название не совсем соответствовало сооружению. Стороны котлована были выложены широкими ступенями, достаточно большими, чтобы на них поместилось по два-три ряда зрителей. Лестницы наверх были выложены светлым камнем. Здесь были ступеньки, ходы под сидячими рядами и несколько больших лож, которые, словно широкие башни, возвышались на некотором расстоянии над зрительскими рядами.
Натиоле подсчитал, что дно котлована достигало приблизительно трехсот шагов в длину и примерно сотни в ширину. В центре возвышались колонны и два здания, по краю плоских крыш которых сиял позолоченный орнамент. По сторонам котлована были установлены сотни чаш с огнем, от которых по камню прыгали неспокойные тени.
Вся атмосфера была пропитана беспокойством. В воздухе висело напряжение, предвкушение радости, отражавшееся в гуле огромного множества людей. Еще никогда Натиоле не видел стольких людей, собравшихся в одном месте. Их определенно было много тысяч, они толпились на ярусах, ели, смеялись, кричали, беседовали, шутили и пели. Пахло людьми так сильно, что Натиоле даже не представлял, что так бывает. В этом месте сейчас находилось больше людей, чем в Теремии жителей, он был уверен в этом. Волнующая мысль.
«Здесь присутствует больше дирийцев, чем было воинов в битве троллей!»
По левую сторону от Натиоле сидел Сарган, одетый в самые дорогие одежды. Он ел мясо, рукой макая его в соус в миске, сделанной из хлеба, и, казалось, развлекался по-королевски. Он взял с собой всю семью. Натиоле никак не мог запомнить имена четырех жен полугнома, не говоря уже о множестве детей и внуков, кузенов и кузин, племянников и племянниц и остальных родственников, которые заняли, казалось, пол- яруса. Справа от Натиоле сидела Ана, на этот раз без своих обычных спутников. Казалось, зрелище впечатляло ее гораздо меньше, чем юного влахака, но он был рад, что она сопровождает его. А еще он был рад, что рядом нет никого из ее наемников — это были грубые ребята, Натиоле относился к ним довольно скептически.
— Это императорская ложа, — заявил Сарган и указал на богато украшенную плоскую башню, на стенах которой играли отблески чаш с огнем.
Камень был настолько отполирован, что блестел, а рельефные композиции изображали фигуры, которые казались Натиоле чужими и экзотическими: крылатые тельцы, змеи с коронами и люди с третьим глазом во лбу. На покрытой навесом платформе башни было темно.
— Золотой Император придет?
— Нет. Таким образом он признал бы присутствие троллей и то, что они уже давно в городе. Это невозможно, поэтому он будет наблюдать за ареной издалека.
Значит, в их ситуации ничего не изменилось. Натиоле вздохнул. Какой бы интересной ни была жизнь в Колхасе, у него было задание, которое он должен выполнить. «А потом я хотел бы вернуться во Влахкис».
— На ярусах под императорской ложей сидят высокопоставленные чиновники. Когда император появляется, он приглашает к себе избранных гостей. Статус всех других измеряется приближенностью к императорской ложе.
— Мы сидим совсем далеко, — заявил Натиоле, на что Сарган рассмеялся и облизал жирный соус с пальцев.
— Конечно. У тебя, как у чужеземца, нет статуса. Только находясь вместе с гражданином империи, ты можешь получить отблеск славы.
— Но… как обстоит дело с тобой?
Натиоле неуверенно посмотрел на дирийца. Возможно, такой вопрос был невежливым или даже наглым. Но Сарган усмехнулся.
— Я больше не чиновник. А всего лишь простой гражданин…
— Он знал, что Золотой Император не появится, — прошипела одна из супруг Саргана, все еще стройная, черноволосая женщина, глаза которой были подведены черной краской. Она сидела рядом с мужем и была представлена Натиоле первой, отчего тот предположил, что это первая жена.
— Если бы император появился, — продолжила она и ядовито взглянула на Саргана, — то мы сидели бы совсем рядом… или в самой ложе. Сарган — далеко не такой скромник, за какого себя выдает!
— Ну, ну, Периксис. Сдерживайся. Что подумает о нас наш юный друг? — мягко попросил Сарган.
Но его жена только пробурчала что-то в ответ и откинулась назад. Ее влахакский был на удивление хорош, даже если она и говорила с обычным дирийским акцентом, от которого слова скорее текли как вода, а каждое предложение звучало почти как песня.
— Там, наверху сидят аристократы военных семей, — Сарган продолжил рассказ. — Запрещено одновременно служить в армии и в правительстве. Действительно, но не столько из-за законов, сколько по традиции.
Как сильно Натиоле ни напрягался, он не смог найти отличий между чиновниками и воинами. У обеих групп были роскошные одеяния похожего покроя — почти все вариации популярного здесь кипасиса. Сочные краски, украшенные золотом аппликации, замысловатый крой.
— Они опасны, — вмешалась Ана. — Четыре самые большие семьи контролируют добрую часть армии, а меньшие семьи часто присоединяются к ним. Надменные сволочи, все вместе. Думают, что они прирожденные предводители, стратеги и тактики. Поверь мне: всегда, когда империя где-то терпит военное поражение, за этим скрывается юный карьерист, который значительно переоценил себя и свои способности. А ответственны в конце концов другие.
От такого описания Натиоле не удержался от улыбки. Происхождение и норов Аны так и перли наружу, хотя девушка и жила в этом экзотическом месте. В отличие от дирийцев она, казалось, не очень наслаждалась вечером. Ее взгляд беспокойно бродил по толпе, и она ерзала на низком сиденье. Семья Саргана принесла с собой белые подушки, но Ана предпочла сидеть просто на скамье.
— Они опасны. Таким становится на самом деле каждый, кто хочет заполучить власть в империи. Нужно пробиться сквозь множество врагов, никому нельзя доверять, и необходимо постоянно бороться. Семьи военных аристократов уже столетиями дают Дирии военных предводителей. Их линии длинны и знатны. Они участвовали во всех важных битвах. Император контролирует их, так как их влияние в армии дает им большую власть.
— К счастью, они ненавидят друг друга еще сильнее, чем все другое, — сказала Ана и коротко хохотнула. — Некоторые обсуждения, в которых присутствуют члены хотя бы двух семей, напоминают петушиные бои. Этих петухов распирает от гордости, и они кидают друг в друга дикие речи. А кому потом приходится расплачиваться за это? Естественно: простым солдатам и наемникам. Кому же еще?
— У Аны и ее матери, само собой разумеется, свое видение вещей, — дипломатично возразил Сарган. — У меня лично с ними мало дел. Как чиновнику, мне запрещалась служба в армии.
— А такие события случаются часто? — поинтересовался Натиоле у Саргана, чтобы сменить тему.
— Бои? Скорее редко. Собственно, здесь в основном устраивают скачки. Иногда также состязания на колесницах, но скачки считаются высшим искусством.
— А эти гладиаторы?
— Высокопарное слово из старых времен. Много столетий назад, когда Дирия была маленькой страной, немного больше Колхаса, специально обученные рабы сражались друг с другом. Но эти времена
