которыми поневоле пришлось связывать разрозненную ткань повествования. С другой стороны, не хотелось нарушать желания писателя, который, видимо, не был склонен обнародовать неопубликованные главы «Трех мушкетеров». «В конце концов, — решил я, — называют же подлинным отцом мушкетеров Огюста Макэ, и его вклад в написание романа не отрицал и сам Дюма. Больше того — источником для „Трех мушкетеров“ послужила вышедшая в 1701 году книга Сандро де Куртиля „Мемуары господина д'Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты королевских мушкетеров, содержащие множество частных и секретных вещей, которые произошли в царствование Людовика Великолепного“». И никто ведь не обвиняет Дюма в плагиате. К тому же в мои намерения вовсе не входило приводить здесь какие-либо «частные и секретные» вещи.
Итак, перед читателем отнюдь не дерзкая попытка «нацарапать свое имя на этом пьедестале».[1] Скорее, это материализовавшаяся мечта о новой встрече с любимыми героями.
Однако, не желая все же полностью брать ответственность за результаты опыта на себя, я обратился к самому романисту, и он, как всегда, с непринужденной легкостью подсказал мне выход.
Авторство нижеследующих строк мы вполне обоснованно можем разделить с «великим рассказчиком», использовав в качестве палочки-выручалочки благородного Атоса, графа де ла Фер.
«…В ту минуту, когда, упав духом от столь длительных и бесплодных усилий, мы уже решили бросить наши изыскания, мы нашли наконец… рукопись… озаглавленную: „Воспоминания графа де ла Фер о некоторых событиях, происшедших во Франции к концу царствования короля Людовика XVIII и в начале царствования короля Людовика XIV“. Можно представить себе, как велика была наша радость, когда, перелистывая эту рукопись… мы обнаружили на двадцатой странице имя Атоса, на двадцать седьмой — имя Портоса, а на тридцать первой — имя Арамиса.
Находка совершенно неизвестной рукописи в такую эпоху, когда историческая наука достигла столь высокой степени развития, показалась нам чудом».
Нам — тоже!
«…Мы предлагаем сейчас вниманию наших читателей первую часть этой драгоценной рукописи, восстановив подобающее ей заглавие, и обязуемся, если эта первая часть будет иметь тот успех, которого она заслуживает, немедленно опубликовать и вторую. А пока что, так как воспреемник является вторым отцом, мы приглашаем читателя видеть в нас, а не в графе де ла Фер, источник удовольствия или скуки.
Установив это, мы переходим к нашему повествованию».
Глава первая
Осада продолжается
Герцог Бэкингем погиб от руки убийцы. Как мы уже говорили, королева была в отчаянии, что дало повод кардиналу торжествовать вдвойне и на некоторое время вывело из меланхолии короля.
Однако ненадолго. Его величество вернулся к своему обычному состоянию духа, чему способствовало упорное нежелание ларошельцев сдаться на милость победителя. Находясь в осаде и будучи отрезанными от остального мира, упрямые гугеноты свято верили в помощь спешащего, как они надеялись, на выручку Бэкингема и отбивали все попытки королевских войск — впрочем, довольно вялые — захватить город штурмом. На предложения о сдаче ларошельцы отвечали гордым отказом.
После достопамятного армантьерского дела, когда лилльский палач опустил тело миледи в воды Лиса, четверо наших друзей имели обыкновение проводить свободное от службы время в знакомой читателю кальвинистской харчевне «Нечестивец».
Как только стихали барабаны, выбивающие утреннюю зорю в лагере осаждающих, харчевня начинала заполняться военными. Большинство из них узнавали четырех мушкетеров, не так давно отобедавших на бастионе Сен-Жерве и продержавшихся там более часа, уложив целую роту неприятельских солдат. Этот подвиг прославил наших героев, что немало тешило самолюбие Портоса и д'Артаньяна, оставляло равнодушным Арамиса и, по-видимому, раздражало Атоса.
— Я думаю, что рано или поздно мне придется вызвать на дуэль господина де Бюзиньи, — говорил Атос, отворачиваясь от назойливого швейцарца и хмуря брови.
— Полноте, любезный Атос, — шепнул д'Артаньян ему на ухо. — В конце концов, он не делает ничего дурного. В его глазах мы храбрецы. Такие же, как античные герои. А смелость у этих немцев в почете.
— По-видимому, оттого, что больше у них ничего нет в запасе, презрительно отвечал Атос, окончательно поворачиваясь спиной к незадачливому швейцарцу.
В это время сияющий великан Портос, окруженный несколькими офицерами из числа драгун и гвардейцев, благосклонно отвечал на их почтительные комплименты и зычным голосом пророчествовал:
— Нет, господа, говорю вам — бездельники гугеноты не продержатся больше трех, от силы четырех недель. По слухам, они уже съели всех лошадей в городе и принялись за собак и кошек. — Портос запил свое утверждение внушительным глотком бургундского.
— Посмотрите-ка на Портоса, он вещает, как дельфийский оракул, улыбаясь, проговорил Арамис.
— И все же, господин Портос, они держатся стойко, не правда ли? сказал драгунский офицер со смуглым лицом, стоящий поблизости.
— Им придает сил надежда на помощь Бэкингема, — отозвался Портос. — В противном случае, любезный Жерар, они капитулировали бы в течение двадцати четырех часов.
— Говорят, его высокопреосвященство уже посылал на аванпосты господина Ла Удиньера в качестве парламентера, чтобы сообщить им плохую новость.
— Какую же?
— Что Бэкингем умер и рассчитывать больше не на кого.
— Ну, эта новость плоха не только для ларошельцев, — вырвалось у Портоса, но он тотчас же прикусил язык, встретив взгляд Атоса.
— И что же ларошельцы, господин Жерар? — вмешался Арамис, чтобы загладить неловкость, допущенную другом, и перевести разговор на другую тему.
— Они не поверили. Комендант Ла-Рошели встретил господина Ла Удиньера у верков того полуразрушенного бастиона…
— Бастиона Сен-Жерве?
— Да, да… вот именно. И заявил, что он и слышать ничего об этом не хочет.
— Вот так штука, — снова вступил в общий разговор Портос. Получается, что Бэкингем и после смерти продолжает портить кровь господину кардиналу. Ха-ха-ха!
Офицеры во главе с Портосом расхохотались, и только офицер, названный Жераром, огляделся по сторонам и недовольно проговорил:
— Говорите тише, господа.
— Не беспокойтесь, любезный Жерар. После того как д'Артаньян получил от кардинала патент лейтенанта мушкетеров, все знают, что мы лучшие друзья его высокопреосвященства, а господин де Тревиль, наверное, считает нас тайными осведомителями кардинала, пробравшимися в его роту!
Все расхохотались еще громче, а господин де Бюзиньи, который не все понимал по-французски, но от этого веселился ничуть не меньше других, кликнул трактирщика и спросил еще бургундского.
Между тем, пока господа королевские офицеры и мушкетеры проводили таким образом время, тот, чье имя заставляло Жерара беспокойно осматриваться по сторонам, а короля Франции чувствовать себя школьником, не выучившим урока, возвращался с военного совета в свою резиденцию, расположенную в незаметном доме, стоявшем в дюнах у Каменного моста.
Кардинал, по своему обыкновению, ехал верхом, закутавшись в простой плащ, в сопровождении лишь
