поведать даже если бы меня разбудили посередине ночи.
Оба агента Интерпола оказались не слишком искушенными в истории Библии людьми и много раз, по ходу разговора, прерывали меня с целью уточнения непонятных для них положений.
Когда я замолчал, окончив свой рассказ, Ставински и Макнолл переглянулись.
– Абсурд, – бесстрастно сказал Макнолл. – Нас немедленно уволят, если только начальство прочтет наш рапорт, в котором будет изложено то, что рассказал Маклин.
– Напоминает фантастический роман, согласился Ставински. – Нам никто не поверит.
Наслаждаясь произведенным эффектом, я подал свой голос:
– Но это чистая правда. Представляете, какое впечатление произведет репортаж о Ковчеге Завета на рядовых телезрителей и читателей?
– Убийственное, – отозвался Ставински. – Благодарим вас за сотрудничество, Маклин. Мы кое-что прояснили для себя.
Лейтенант вопросительно взглянул на Ставински. Тот делал ему знак рукой.
– Вы даже не подозреваете, какие у вас неприятности, – кисло улыбаясь сказал Макнолл. – На этот раз и воображение не поможет.
– О чем вы?
– Мы установили, кто убил Вулворда!
– И кто же?
– Люди из террористической организации «Черный сентябрь».
Мне наверняка было знакомо название «Черный сентябрь». Но я не мог вспомнить, где и в связи с чем я его слышал. Видя мое немое изумление, Макнолл пояснил.
– «Черный сентябрь» – организация опасных убийц, хладнокровно расправившихся с израильскими спортсменами на Олимпийских играх в Мюнхене.
– В семьдесят втором году?
– Верно. Террористов преследовали по всему миру. Из пятнадцати участников зверской расправы над спортсменами четырнадцать были уничтожены.
Я начинал уже догадываться, к чему клонит лейтенант Макнолл.
– А пятнадцатый?
Ставински нахмурился.
– В живых остался только один из лидеров «Черного сентября» – Абу Дауд, живущий то в Ливии, то в Алжире. После того, как бойцы «Черного сентября» были уничтожены, Абу Дауд набрал новый отряд.
– Сколько в нем было человек?
– О численности террористов нам ничего неизвестно. Можно только предполагать, что не менее шести.
– Кто же из них убил Вулворда?
– Судя по описанию свидетелей и очевидцев, стрелял тот же человек, который напал впоследствии и на вас в каирском аэропорту. Его зовут Юсеф Сабри. В последнее время он жил под документами умершего несколько лет назад человека. В числе его преступлений – участие в захвате заложников во время Венской конференции ОПЕК в семьдесят пятом году. Три дня террористы удерживали одиннадцать «нефтяных министров», а затем бежали, убив троих и ранив восьмерых человек.
– Вы хотите сказать, что люди Абу Дауда разыскивают Ковчег Завета? – спросив это, я до боли прикусил губу.
Ставински вначале замялся с ответом.
– Как вам поточнее объяснить… Они не только разыскивают священную библейскую реликвию, обладающую, согласно легенде, огромной силой. Люди из «Черного сентября» без колебаний убиваю г любого, кто слишком сильно проявляет интерес к Ковчегу. Они убили Вулворда и эль-Салеха. Они пытались убить вас. Пока у них ничего не получилось…
– Пока? – произнес я трагическим голосом.
Макнолл сочувственно посмотрел на меня.
– Вы попали в серьезный переплет, приятель. В очень серьезный.
Глава девятнадцатая. МЮНХЕНСКАЯ ТРАГЕДИЯ
1
Пятое сентября семьдесят второго года. Мюнхенские Олимпийские игры…
Спортсмен заполночь возвратился в жилой комплекс, отведенный израильской делегации в Олимпийской деревне. Это был Андрэ Шпицер, румын по происхождению. Он подошел к телефонной кабине, снял трубку, опустил несколько медных монет и набрал номер жены – голландки Анны Шпицер, находившейся в Нидерландах. «Я вернулся, – сказал он, – но дома никого нет. Все ушли в театр». Телефон негромко щелкнул. Это был последний разговор с супругой. Спустя всего лишь сутки Шпицер был мертв.
Группа «Фатах», именовавшая себя «Черным сентябрем», возникла после жестокой расправы иорданского короля Хуссейна с палестинскими террористами, пытавшимися свергнуть его с престола в сентябре тысяча девятьсот семидесятого года.
Одним из опаснейших палестинских лидеров считался Вади Хаддад, который был организатором покушения на бывшего премьер-министра Израиля Дэвида Бен-Гуриона, когда тот осуществлял официальный визит в Данию.
В свою очередь, Хаддад превратился в желанную цель израильской разведки. В июле семидесятого пластиковая взрывчатка, произведенная в Советском Союзе, была взорвана при помощи часового механизма в спальне его квартиры в Бейруте. Хаддад оказался в другой комнате, где он занимался сексом с Лейлой Халед. Никто из них не пострадал, но его восьмилетний сын Хани, спавший с матерью в спальне, ужасно обгорел и был обезображен.
Хаддад приложил много усилий для объединения сил террористов из разных стран. Два года спустя после покушения, он провел в одном из тайных лагерей своеобразную конференцию, делегатами которой стали члены Японской Красной Армии, «Черного сентября», а также террористы Ирана и Турции. Участники встречи договорились помогать друг другу оружием и предоставлением тайных убежищ и спасательных маршрутов. Одним из результатов этой встречи стало убийство двадцати семи пассажиров в аэропорту Лод. Японцы и палестинцы изрешетили людей очередями из автоматов и спокойно удалились.
Несмотря на то, что Моссад был уже хорошо информирован о «Черном сентябре», его руководство оказалось неспособным предотвратить массовое убийство в Лоде, и Цви Шамир, возглавивший израильскую разведку незадолго до этих событий, попал под огонь уничтожающей критики.
Одной из его главных проблем, настоящей головной болью, считались приближающиеся Олимпийские игры в Мюнхене. И у Шамира были веские основания для того, чтобы чувствовать беспокойство.
Мюнхен, начиная с конца двадцатых годов, прочно снискал себе славу колыбели нацизма, а среди родственников спортсменов, тренеров и официальных представителей делегаций, чьи корни уходили, главным образом, в Восточную Европу и Советский Союз, многие испытали на себе, что такое концлагеря и гетто.
Израиль больше всего беспокоила уязвимость жилого комплекса, отведенного для его делегации в Олимпийской деревне: пять аккуратных коттеджей, последних в ряду домов на Конноллихштрассе. Они стояли всего лишь в двух шагах от забора, который ограждал деревню по периметру. Тель-Авив выразил в связи с этим свое неудовольствие. Несмотря на предостережение немецкого психолога, консультанта мюнхенской полиции, о том, что террористам ничего не стоит перемахнуть через забор и захватить коттеджи израильских спортсменов, шеф полиции Манфред Шрайбер не прислушался к нему, посчитав эти
Израиль, однако, повторил, что меры по обеспечению безопасности Олимпиады не отвечают поставленной задаче: полицейские-добровольцы были вооружены только портативными рациями, хотя все помнили о воинственной и даже враждебной атмосфере, царившей на гитлеровских Берлинских играх в
