собственной власти. Наверное, приятно ложиться спать со спокойным сердцем, не думая, позвонит тебе парень или нет.
— Спасибо за чудесный день, Эмма, — вежливо сказал Себастьян и снова поцеловал меня, на этот раз долго и испытующе.
Я поняла, что он хочет меня переубедить. У меня подкосятся ноги, и я приглашу Себастьяна домой, несмотря на свой первый отказ. Надо признать, я была к этому близка. Вот что творит идеальный французский поцелуй!
Но это еще ничего не значило.
Глава 9
— А, так ты познакомилась с Себастьяном? — удивленно спросила меня Поппи на следующее утро.
Я не ожидала такого вопроса. Вчера Поппи уже спала, когда я вернулась, и меня так и подмывало рассказать ей про свое неожиданное свидание. Может, она и права: французы — прелесть.
— В смысле? Ты его знаешь? Невероятно!
Как она могла знать человека, которого я случайно встретила в миллионном городе?
— Дай угадаю, — сухо проговорила она. — Высокий, в очках, сидел один в кафе. Читал роман. Сказал, что каждую неделю выбирает новый ресторанчик.
Я опешила. Моя подруга — ясновидящая?!
— Откуда…
— Я встретила его, когда жила в Париже вторую неделю, — ответила Поппи и попыталась спрятать улыбку, которая заиграла на ее губах. — Я гуляла возле Нотр-Дама, начался дождь, и я забежала в «Кафе Марго». Он читал роман Жерара де Нерваля и как только узнал, что я англичанка, сразу подошел. У меня пересохло во рту.
— Что?
— Видимо, таковы его привычки. Я не понимала этого, пока не рассказала о нем своей подруге из Америки, Дорен. С ней он вел себя точно так же: угостил обедом, показал Монмартр, напоил в том классном ресторанчике, где подают фондю. С тобой было то же самое?
— Да… — ошарашенно выдохнула я.
— И со мной. А потом проводил тебя до дома и попросился в гости?
Я молча кивнула.
— Что ж, по крайней мере, тебе хватило ума отказаться. А мне не хватило. Он провел здесь ночь.
— Ты шутишь, — выдавила я.
— Ни капельки! — Поппи широко улыбнулась — Ничего не было, но представляешь, какой дурой я себя почувствовала, узнав, что с Лорен случилось то же самое.
— Очень хорошо представляю. Какая же я идиотка…
— Не кори себя! — ободряюще сказала Поппи — Такие у французов игры. Они умеют ухаживать. А когда добиваются своего, тут же берут штурмом следующую крепость. Это только доказывает мою теорию: надо бежать с корабля, пока он не пошел ко дну.
Мне стало тошно.
— И что, все французы такие? — с ужасом спросила я. Поппи рассмеялась.
— Полагаю, Себастьян — редкий случай. Тем не менее, наглядный пример того, почему мужчинам нельзя верить. Никогда. Все мужчины лгут — американцы, англичане и французы. Это универсальное мужское свойство. По крайней мере, так пишет Дженис Кларк-Мейерс в книге «Другая страна, те же мужчины».
Я внимательно на нее посмотрела.
— Очень горькое наблюдение. Видимо, Даррен причинил тебе много боли.
Поппи отвернулась.
— Нет, я просто реалистка.
В воскресенье Поппи отправилась на свидание с каким-то парнем, а я наконец-то распаковала свои огромные чемоданы, развесила одежду в крошечном шкафу а белье, футболки и ночные сорочки убрала в ящики под кроватью.
Когда я раздумывала, спрятать туфли под кровать или купить небольшую полку для обуви, неожиданно зазвонил телефон.
— Эмма, я соскучился, — раздался в трубке знакомый голос Брета. Я оцепенела. Мы не виделись пять недель, и его голос уже звучал для меня непривычно. — Твоя сестра дала мне номер телефона. Без тебя здесь все изменилось…
Я выдохнула в трубку. И что мне ответить?! Он словно догадался, что вчера ночью я впервые за пять недель уснула, не вспомнив о нем! Я начала привыкать к одинокой жизни.
— Эмма? Ты меня слышишь?
— Брет, — наконец-то вымолвила я, стараясь унять дрожь в голосе, — зачем ты позвонил?
— Я скучаю, — ответил он уязвленным голосом. — А ты?
— Нет.
В трубке воцарилось молчание, и я почувствовала себя виноватой — не только потому, что обидела Брета, но и потому, что солгала. Я скучала. Но это ведь глупо, так?
— Я сожалею о том, что сделал, — наконец произнес Брет. — Я был дураком и совершил ошибку. Прости меня.
Я молчала, не зная, что сказать.
— А как же Аманда?
Брет тяжело вздохнул.
— Ты все узнала? Я не потрудилась ответить.
— О, Эмма, прости меня, ради бога! — сбивчиво затараторил он. — Эмма, пожалуйста! Слышишь? Прости! Мне очень, очень жаль. Я совершил ошибку, огромную ошибку! Я пытался тебя забыть.
— Интересный способ, надо иметь в виду, — пробормотала я, — Если не вышло с невестой, трахни ее лучшую подругу!
Брет вздохнул и продолжал:
— Эмма. Умоляю. Прости меня. Не знаю, какими словами выразить мое сожаление. Но я люблю тебя. Я по-прежнему хочу, чтобы ты стала моей женой. Я просто испугался, вот и все.
Пять недель назад я мечтала услышать эти слова. А теперь они совершенно меня не тронули. Я чувствовала себя опустошенной и растерянной.
— Эмма, ты вернешься? — спросил Брет. — Прошу, дай мне последний шанс!
Я пошла в гостиную и села на диван лицом к окну. Снаружи, буквально в нескольких ярдах от меня, возвышалась Эйфелева башня — символ того, что мне только предстояло пережить в этом городе.
— Нет, — твердо ответила я. — Теперь мой дом здесь. Прежде чем Брет успел возразить, я повесила трубку.
— Поделом ему! — сказала Поппи на следующее утро, потянувшись за маркером на другом конце стола.
Мы пришли на работу пораньше, чтобы обсудить кет буклета, который мы будем раздавать журналистам на лондонской презентации. Камнем преткновения стала фотография: я выбрала ту, где Гийом обнимал гитару и улыбался, а Поппи хотела видеть на обложке его обворожительный хмурый взгляд.
— Думаешь? — спросила я, потягивая кофе и рассматривая снимки. — Может, ему нужно было время, чтобы осознать свою ошибку. Может, он действительно испугался.
— Ты встречалась с ним три года, — напомнила подруга. Она взяла со стола две фотографии и отложила в стопку забракованных. — Вы обручились почти год назад. И тут он бросает тебя и выгоняет из
