И Катсу замолчала.
– Дочка, объясни, пожалуйста, подробнее. – Видья положила руку на плечо Катсу. – Скажи, что все это значит.
Но Катсу поднялась и пошла к себе. Дверь за ней неслышно закрылась. Видья в полном недоумении смотрела ей вслед.
– Она всегда такая, – отважился заметить Прасад. – Иногда мне кажется: она говорит так мало потому, что уверена, будто любой без труда проследит ход ее мысли… Но, увы, это совсем не так.
Видья тоже поднялась с кресла.
– Думаю, муж мой, тебе следует показать мне этих детей.
– Думаю, – сказал Прасад, вытаскивая себя из кресла, – что моя жена совершенно права.
Доктор Кри что-то тихо говорил в свой компьютерный блокнот, сидя перед прозрачным барьером в детской. Это был коренастый мужчина средних лет, у него были светлые волосы, красные щеки и узкие зеленые глаза. Рядом с ним стоял Макс Гарин и всматривался в острые линии, бегущие по монитору считывающего устройства. Он все так же подкручивал свой светлый ус. В самой детской несколько темноволосых детей извивались в конвульсиях. Их рты, как и карие глаза, то открывались, то закрывались. По подбородкам у некоторых стекала слюна. Видья, сильно побледневшая, не сводила с них глаз.
– Муж мой, – прошептала она. – Они похожи на тебя.
Прасад открыл было рот, чтобы возразить, но слова застряли у него в горле. Время возражений прошло. Да, он ни разу не заглядывал в документы, где говорилось, чью именно ДНК получил тот или иной ребенок, но это вовсе не означало, что подобные сведения нельзя было узнать иным путем. Видья заставила его смотреть внимательно, и теперь он видит.
Доктор Кри поднял глаза от своего блокнота. Он увидел Видью, и его глаза широко раскрылись.
– Какого черта! – вскричал он. – Прасад, что она здесь делает? Это запретная зона!
– Видья должна сама все увидеть, прежде чем решить, станет ли она участвовать в нашем проекте, – спокойно заметил Прасад.
– Я буду участвовать, – тут же вмешалась Видья. – Это все очень интересно.
Прасад уставился на нее. Не обращая на него внимания, Видья повернулась к Максу Гарину.
– Но сначала, – сказала она, – ты должен ответить на мои вопросы.
Гарин выключил монитор.
– Я слушаю.
– Ты сказал, что можешь сделать так, что мой сын Седжал не будет Немым, – спокойно начала Видья. – Ты солгал. Мой сын – Немой, и очень сильный Немой.
– Он тот, кого разыскивали власти Единства? – удивленно спросил доктор Кри низким зычным голосом. – А ты – его мать?
– Да.
На лице доктора Кри Прасад прочел радостное изумление и… алчность? Он почти воочию увидел, как в голове у Кри завертелись колесики.
– Я говорил, что провожу эксперименты, – поправил Гарин Видью, не переставая крутить свой ус. Прасаду хотелось с силой отдернуть его руку. – Я ничего не обещал, я дал тебе денег. И мои опыты, несомненно, имели определенный успех. Результаты обоих сканирований на гены Немоты были отрицательными, а значит, я в достаточной мере изменил его данные, чтобы одурачить Единство. На что ты жалуешься? Его не отняли у тебя, когда ему исполнилось десять лет.
– Но все же он Немой, – настаивала Видья холодным, мертвенно-спокойным тоном. – Ты специально это устроил? Я должна знать.
Гарин покачал головой.
– Нет. Это был непредсказуемый эффект.
И он снова включил монитор. За его спиной один из детей вдруг затих, тогда как у другого начался очередной приступ судорог. Видья, казалось, хотела еще что-то сказать, но передумала.
– Значит, ты будешь работать с нами? – Глаза доктора Кри сияли, и он опять сцепил руки под подбородком. – Это замечательно! Что ждет нас впереди – просто уму непостижимо! Вот чего мы добились, имея одни лишь только ДНК Прасада. – Он обвел рукой корчащиеся тела, а Прасада окатила горячая волна стыда. – Если мы соединим их с твоими, то наш проект будет завершен уже через несколько лет.
– Мне, конечно, потребуется компенсация, – произнесла Видья задумчиво. Она наклонилась над столом. – Я требую тех же привилегий, какие полагаются Прасаду, плюс жалованье, на двадцать процентов превышающее его, а также двенадцать тысяч кешей в качестве аванса.
Доктор Кри улыбнулся.
– О боже! Мы ведь не печатаем деньги. Видишь ли, наш… спонсор, конечно, получает хорошую выгоду, но все же…
– Я поняла, – сказала Видья, махнув рукой. – Прекрасно. Я собираю вещи, а вы позаботьтесь о том, как доставить меня обратно…
– Что ты, что ты, – перебил ее доктор Кри. Его густой голос звучал еще мягче, чем всегда. – Я ведь не сказал «нет».
В конце концов Видья оговорила себе жалованье, на двенадцать процентов превышающее жалованье Прасада плюс восемь тысяч вступительной премии. Прасад только качал головой. Зачем она торгуется? Разве они не собираются покинуть это место? Он понимал, что не может здесь больше находиться. Теперь, когда он посмотрел на все происходящее глазами Видьи, Прасад не мог ни минуты находиться в детской, его
