— Ха, ха. Даже не думай оскорбить меня. Знаю я все шутки по этому поводу. В любом случае заниматься финансами я не мечтал. Я просто знал, что мне нужны деньги. Я получил работу в местной фирме, когда закончил школу. С тех пор эта фирма выросла. Вскоре я понял, что нашел свою нишу, поэтому сдал экзамены и стал работать как лошадь, чтобы сделать карьеру.
— Самый настоящий трудоголик.
— Ничего удивительного. Я хотел вызволить мою мать из нищеты. Она заслуживала гораздо большего.
— Понимаю. Я слышала, что ужасно сложно сдать такие экзамены. — Она вздохнула. — Я бы никогда не рискнула. Мы колесили по свету. Отец постоянно ездил с концертами то в один город, то в другой.
— А как же школа?
— Ну… сначала меня учила мать. Так что мое образование сводилось почти к нулю. К десяти годам я знала все о деревьях, кристаллах и музыкальных установках, но практически ничего о чтении и математике, — вздохнула она. — Зато я умела танцевать и играть.
Джейк чарующе улыбнулся.
— А что было потом?
— Мама заболела, и меня отослали в школу-интернат.
Его бровь взлетела кверху.
— Ну и ну!
— После школы я вернулась к отцу. А он только что избавился от наркотической зависимости. Полагаю, ты слышал об этой истории. Об этом все знают. Он провел несколько лет в наркологическом диспансере, после того как моя мама умерла от рака. Он нуждался во мне так же, как и я в нем.
— Как насчет твоей карьеры?
Девушка фыркнула.
— Присматривать за папашей — вполне приличная работа, поверь мне! Последние пять лет я была менеджером отца. Можно сказать, личный помощник, психоаналитик и нянька в одном лице. Возможно, их группа с годами стала менее популярной, зато не менее сумасбродной.
Джейк передал ей бокал с шампанским.
— Если бы ты могла, чем бы заняла свободное время? Путешествовала бы?
Она усмехнулась и покачала головой.
— Нет, не путешествовала бы. Моя жизнь и так была наполовину кочевнической. Я бы совсем другого хотела.
— Убежать с цирком?
Сирена улыбнулась, но ничего не сказала. Если она признается, что ее мечта — выйти замуж за достойного человека и стать матерью, он засмеет ее.
Джейк же имел для роли мужа все необходимое — стабильную работу, позволявшую не охотиться за деньгами ее отца. Кроме того, он умный и милый. Да что там! Список можно было продолжать.
Все, что он делал, он делал просто превосходно. Стоит только посмотреть, чем заполнена корзинка для пикника. Он купил все в лучшем магазине. Никаких грязных упаковок с второсортными сэндвичами…
— Замерзла?
— Немного.
Джейк обнял ее, и она прижалась к нему. Ей стало тепло. Однако… не от теплой одежды Джейка. В этом человеке было что-то такое… Если бы она только могла так сидеть всегда, рядом с ним.
Как хорошо, когда о тебе кто-то заботится, хотя бы чуть-чуть.
Джейк отставил корзинку и предложил ей руку, чтобы она поднялась. Какой джентльмен, однако! Он так и не отпустил ее руку, когда они зашагали по дорожке, а сама она не отдергивала ее. Как давно она не держала мужчину за руку просто так!
Миновав ворота парка, Джейк все равно не желал отпускать девушку, поэтому крепче сжал ее руку. Сирена в удивлении посмотрела на него.
Он же уставился под ноги. Медная полоска виднелась на земле. Эта полоска символизировала знаменитый меридиан Гринвича. Джейк пересек его, и они остановились лицом друг к другу, словно на пороге чего-то нового.
— Нулевой меридиан, — сказал он, не спуская с нее глаз. — Начало начал.
Если он считал, что сегодня только начало, значит, последует и продолжение. Сирена не могла не улыбнуться.
— Не кажется ли тебе это немного нереальным? Мы стоим близко, но находимся по разные стороны отсчета.
— Мы не так близки, тем не менее. — Он бросил корзинку рядом с собой и снова взял девушку за руку. — Но можем стать ближе.
И чтобы подтвердить свои слова, он шагнул к ней. Они почти что прижались друг к другу. Она даже могла ощутить его дыхание на своей щеке. Если бы она подняла подбородок…
Щеки ее покраснели. Никогда прежде никто не вызывал в ней таких эмоций.
— До сих пор странно себя чувствуешь? — прошептал он.
— Кажется, мне стало еще хуже.
Сирена судорожно сглотнула. Их глаза встретились. Его глаза были невозможно голубыми, под черными бровями, и больше он не улыбался.
Его дыхание теплом овевало ее щеку.
— Еще немного — и мы заставим мир вертеться.
— Это было бы крайне неразумно, — прошептала она в ответ.
Когда их губы соприкоснулись, она невольно задрожала.
Этот поцелуй был самым невероятным в ее жизни. Мягкий, сладкий, полный обещания. Забыв обо всем на свете, они, казалось, стали единственными людьми на планете.
Джейк уже в сотый раз, проходя мимо картины, поправлял ее. Кажется, на этот раз левый край чуть выше. Вот так. Он немного отошел и сравнил. Теперь гораздо лучше.
Черт возьми! Как ему хотелось, чтобы все было в порядке.
Сегодня вечером он готовил ужин для Сирены. Теперь у него было достаточно денег, чтобы купить разные роскошества для своей девушки. Кажется, им это нравится.
Он всегда угождал женщинам. И даже если отношения потом не продолжались, он все равно делал так, чтобы его считали настоящим джентльменом. Джейк заработал репутацию желанного жениха.
Он снова чуть было не поднял руку, чтобы поправить картину, но вовремя остановился. Что это с ним? Такого раньше не было. Может быть, потому что Сирена не похожа на его прежних подруг? Вот он и волнуется.
С тех пор, как он повзрослел, Джейк всегда влюблялся в женщин изысканных. В девушек из высшего общества, из дорогих частных школ.
Они представлялись ему воплощением всего самого лучшего на свете — класса, стиля, денег. Каким же глупцом он был тогда!
Все они смотрели на него свысока. Кроме Шантель. Она была исключением. И самой большой ошибкой в жизни.
Он взглянул на часы. В некоторых местах на циферблате появились новые царапины. Но он никогда не заменит их на новые. Эти часы куплены на первые сбережения. Они стали символом его трудолюбия и упорства в достижении цели. Самые дорогие часы на свете.
Никто из нынешних знакомых Джейка не знал его истории. А богатым клиентам такое и во сне не привиделось бы.
Странно, что он Сирене об этом рассказал, пусть и не поведал о некоторых деталях, но это было неважно. Ее даже не впечатлили его деньги, что немного задело самолюбие, хотя ему и надоели женщины, которые только и думали что о его деньгах и о том, что он станет для них подходящей партией.
Он вышел из гостиной и направился на кухню. Проходя мимо спальни, он краем глаза заметил простыни, и у него в мыслях промелькнул завлекательный образ: он стоит у кровати с подносом, утренние
