развеяло чары, и сейчас ей предстояло оказаться перед мужчиной, с которым она так бурно провела предшествующую ночь. Утро должно было показать, чувствует ли он сегодня то же, что и вчера. Лиза задумалась о своих собственных ощущениях, не уверенная в себе. Свидание с незнакомым мужчиной, перелет через горы – еще вчера она и представить себе такого не могла. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что последовало.
А теперь она лежит под одеялом, нисколько не готовая к утренней встрече с Маком Дэвидсоном. И хотя с пробуждением все стало таким ненадежным и хрупким, в одном Лиза была уверена твердо: чувствует она себя превосходно. Лиза коснулась ногой того места, где спал Мак. Простыни были все еще теплые, подушка примята. Ей не надо было дотрагиваться до своих губ, чтобы понять, что они все еще слегка припухшие от поцелуев Мака. Аромат его тела тоже все еще с ней, в постели. Да, ей и в самом деле было хорошо. Но это вовсе не значит, что она готова сейчас столкнуться с ним нос к носу.
Запах кофе усилился. Мак в любую минуту мог окликнуть ее или постучать в дверь. Лиза прикинула в уме, на сколько можно затянуть процесс вставания. Если продолжить притворяться спящей, она выиграет минут пять или десять. Принять душ, одеться – еще двадцать минут. Чуть больше, если подкраситься. Но ее косметичка осталась в гостиной, а Лиза не хотела себя обнаруживать до тех пор, пока иного выхода не останется. Бесспорно, она покорена Маком. Он мог прочесть это в ее глазах – вот что досадно, даже если он сам чувствует по отношению к ней то же самое. Досаднее вдвойне, если нет. Все-таки надо тянуть время, пока ей не удастся хоть как-то справиться со своими чувствами.
Но Мак не дал ей такой возможности. Дверь открылась, прежде чем Лиза успела зажмуриться и натянуть на себя одеяло. Мак шагнул в комнату с чашкой кофе в руках.
– Если гора не идет к Магомету… – Он приблизился к кровати и протянул Лизе кофе. – Поскольку я не был уверен, что ты когда-нибудь проснешься…
– Я уже почти встала.
Она не смогла удержаться от мысли, что сегодня утром Мак выглядит совсем по-другому. Фланелевая рубашка расстегнута, темные волосы слегка встрепаны, на щеках появилась щетина. Во всем облике было что-то неуверенное, почти беззащитное.
– Тебе не стоило беспокоиться, – пробормотала Лиза. Мак сел на постель рядом с ней. Немного кофе пролилось на блюдце.
– Нет, стоило, – произнес Он, когда Лиза потянулась за чашкой. – К тому же мне хотелось посмотреть, как ты будешь выглядеть при пробуждении, выпутываясь из всех этих простыней. И должен сказать, выглядишь ты просто потрясающе.
Лиза мелкими глотками пила кофе и поэтому с полным правом могла не отвечать.
Мак улыбнулся ей, и Лиза поняла, что утро пройдет легко и непринужденно. Он старался помочь ей преодолеть неловкость, ведя себя так, как будто не было ничего естественнее, чем просыпаться утром в горах, сидеть рядом с ней на кровати, с улыбкой глядя, как она пьет кофе. Лиза почти поверила, что это самое обычное дело. Кофе согрел ее, напряжение спало. Она улыбнулась в ответ.
– Теперь о завтраке, – провозгласил Мак. – От нашего пиршества остались клубника и половина французской булки. Я поджарю хлеб и открою баночку апельсинового джема – обнаружил-таки одну в буфете. Годится?
– Звучит заманчиво. – Лиза улыбнулась в ответ. Ее тревога исчезла без следа.
– Хорошо. Тогда я выйду, а ты переодевайся. В ванной вода холодная, как на Северном полюсе, но если ты захочешь принять душ, то найдется немного горячее, – сказал Мак и удалился, оставив Лизу сидящей в постели с чашкой в руках. Простыни надежно скрывали от глаз ее роскошное тело. Мак едва сдержался, чтобы не вернуться и не сдернуть их. Но Лиза выглядела немного смущенно, а он не хотел вводить ее в замешательство. Да и ему самому было немного не по себе. Не из-за этой ночи, нет, с этим все просто отлично, а из-за того, как все начиналось, – этого дурацкого пари.
Вернувшись в гостиную, Мак подошел к камину, подбросил поленья и поворошил угли.
– Черт! – не удержался он.
Надо было ей все рассказать. Он разгреб кочергой золу в камине, задвинул решетку и вышел на кухню, где стояли электрическая плитка с двумя конфорками и холодильник. В другой стене маленькая сосновая полка откидывалась прямо в гостиную. Мак взял нож и машинально нарезал булку, все еще беспокоясь из- за пари.
Надо было ей сразу же обо всем рассказать, еще когда они только встретились или по крайней мере когда летели в самолете. Не стоило тянуть с признанием. Намазав ломтики булки маслом, Мак положил их в разогретую духовку. «Какой же я все-таки дурак! Зашел так далеко, а о пари ни слова», – ругал он себя. Хотя одно оправдание у него было, правда, слабое: он ведь не мог предвидеть, что между ними произойдет. Он представлял себе обычный ужин, с помощью которого выиграет пари, только и всего. Больше ничего не планировал: ни ночи любви, ни того, что будет так очарован, так поражен ее красотой, теплом, женственностью.
Мак опустился на табурет. Ничего этого он предвидеть не мог, но неприятный осадок все же остался. «Кретин, не знающий чувства меры! Не мог вовремя сообразить! – продолжал он ругать себя. – Захотел повеселиться и втянул в идиотское пари женщину, которая оказалась для тебя куда важнее, чем ты мог представить!»
Может, рассказать ей обо всем сейчас? Между прочим, эта легкомысленная идея пришла в голову ее лучшей подруге. Правда, все задумывалось как шутка. Но в свете произошедших событий затея не казалась такой уж веселой даже ему, и, уж конечно, она вряд ли позабавила бы Лизу.
Мак достал из холодильника клубнику, положил ее в чашки и поставил на поднос. Признайся он раньше, возможно, она посмеялась бы вместе с ним, но сейчас это запоздалое откровение ее только разозлит или даже хуже – оскорбит и унизит. Мак покачал головой. Вне всяких сомнений, он полный идиот. Но ведь именно пари подарило ему встречу с Лизой, каким бы мерзким оно сейчас ни казалось.
Мак поставил на поднос тарелки, положил столовые приборы, достал готовую булку из духовки и решил, что ничего не скажет Лизе, по крайней мере в это утро. Пока между ними все складывается хорошо, и он не намерен этого портить. Ему только-только удалось избавить Лизу от смущения. Не вовремя сделанное признание сразу разрушит зыбкое равновесие. Мак открыл пакет сока и разлил его по стаканам. Он признается во всем позже, когда они лучше узнают друг друга.
Неуверенное выражение, застывшее на лице Лизы, когда та появилась в дверях, только укрепило Мака в его решении.
