– А теперь я могу в свою очередь спросить вас кое о чем? – улыбнулся он.
– Только не знаю, отвечу ли я, – осторожно произнесла девушка. – Может быть, не стоит и спрашивать.
– Очень трудно удержаться. Вы сами, та cherie, таинственная незнакомка. Шери покачала головой.
– Ничего подобного. Моя жизнь – раскрытая книга.
– В таком случае первая глава меня заинтриговала. Все никак не могу понять, кто же вы на самом деле, Шери Макдугал?
Румянец ее запылал ярче.
– Всякий раз вы кажетесь другой, – пояснил Парис. – Сколько у вас образов! Голубое платье было немного не в вашем стиле, но сегодня вечером вы похожи на чайную розу. Просто дух захватывает.
Вот у Шери и впрямь захватило дух. Она попробовала рассмеяться, но это прозвучало неестественно.
– Очень лестно… Даже не верится, что вы искренни.
– Но ведь со стороны виднее. Я просто хотел спросить: какой из этих образов – истинный? Шери смотрела на бокал.
– Я… я не знаю. Наверное, вы можете выбрать тот, который вам больше нравится. Голос Париса стал хрипловатым.
– О, если бы вы знали, какой я вижу вас в мечтах! Надеюсь, что однажды они осуществятся.
Его взгляд был красноречивее слов. И Шери поняла, что Парис имеет в виду. Он хотел видеть ее обнаженной.
Сердце девушки забилось так часто, что ей стало трудно дышать. Вспомнился его взгляд на балу – чувственный, раздевающий…
– Пожалуйста, не нужно так говорить, – попросила Шери неверным голосом. И не нужно смотреть на меня так, будто я раздета, добавила она мысленно.
– Почему не нужно? Вам неприятно, что вас находят… желанной?
– Я приняла бы это только от одного мужчины… Того, которого любила бы.
О Боже, как пошло это звучит! – ужаснулась она. Что Парис обо мне подумает? Просто викторианская барышня. Героиня романа Джейн Остин… Сейчас он рассмеется.
Но Парис молчал, внимательно глядя на нее.
– Скажите, почему вы так боитесь быть женщиной?
– Вовсе нет, – вспыхнула Шери. – Что за ерунда! И вообще, мне не нравится тема нашей беседы.
– Кажется, я нарушил очередное правило? – усмехнулся Парис.
– И не одно, а целый список. Шери хотела отпить из бокала, но обнаружила, что у нее дрожат руки.
– Хорошо, больше ни поцелуев, ни вопросов. – Парис вздохнул. – Да, тяжело с вами.
– Что делать. Жизнь вам не теплица. Шери, признаться, не думала, что проглотит хоть кусочек, но жюльен оказался таким аппетитным, что она съела всю порцию. И отдала должное салату, и легкому вину.
– А вы знаете толк в еде, – заметил Парис удовлетворенно. – Замечательно!
– Почему это вас удивляет?
– Из-за вашей фигуры. Вы очень стройная, и я думал, что вы сидите на какой-нибудь дурацкой диете, как большинство женщин.
– Я не стройная, а слишком худая. И сколько бы ни ела, не прибавляю в весе.
– Может быть, дело не в еде? Может, вам надо немного счастья? – задумчиво предположил Парис.
Шери хотела было запротестовать. Сказать, что она вполне счастлива… Но почему-то не смогла. Вместо этого снова вспомнила аромат его одеколона, и то, какими сильными оказались мускулистые руки, обнявшие его… Каковы на вкус его жадные, горячие губы.
Девушка почувствовала себя одинокой и несчастной. Будто бы она окружена врагами, и не у кого искать защиты.
Шери заморгала, прогоняя непрошеные слезы, и гордо вскинула голову.
– Оставьте ваше мнение при себе. У меня все в полном порядке… Да, это был очень вкусный жюльен.
Она подавила желание отказаться от десерта и уйти прямо сейчас. Потому что тогда Парис догадался бы, что оказался прав. Вместо этого почему-то принялась рассказывать о своем единственном визите во Францию. Тогда Шери была еще школьницей и жила в пансионе в Труа с другими девочками. Пансион принадлежал конгрегации бенедиктинок.
– Каждый вечер монашенки запирали на ключ наши спальни, будто бы для того, чтобы мы не разбежались.
Парис расхохотался.
– А что, вам этого хотелось?
– Ну, иногда я бы не отказалась побродить по городу одна. Как следует все рассмотреть без бдительного присмотра…
