черное пожилую женщину с кислым лицом, которая вешала в шкаф столь же мрачную одежду.
Остановившись в дверях, Джейн вежливо сказала:
— Простите, я думаю, это какая-то ошибка. Это моя комната.
Незнакомка пожала плечами и пробормотала что-то по-испански.
— Что-то не так? — раздался сзади голос графини, и Джейн слегка вздрогнула. Должно быть, подкрадываться к людям сзади их фамильная черта…
— Кажется, меня выселили из моей комнаты, — сказала она.
— Вашей комнаты? — Графиня приподняла брови. — Но когда я живу на вилле, эту комнату всегда занимает моя горничная. Мне нужно, чтобы она была рядом. — Монсерат холодно улыбнулась. — Надеюсь, вы понимаете…
— Конечно, — любезно ответила Джейн. — Тогда я перейду в другую.
С повышенным вниманием графиня стала изучать свои ногти.
— К несчастью, сегодня днем к нам приедут гости. Все спальни на вилле будут заняты. Но во дворе есть флигель, которым пользовалась Фернанда. Вам там будет очень удобно.
Пристально просмотрев на пожилую женщину, Джейн ровно сказала:
— Я собиралась жить вместе с детьми. Едва ли сеньора Каприати захочет, чтобы я жила отдельно.
— О, конечно! — успокоила ее графиня. — Дети разделят флигель с вами. Это идеальный вариант. Моя дочь нуждается в полном покое и отдыхе, чтобы оправиться после несчастного случая. Хотя она прекрасная мать, но дети в таком возрасте очень утомительны, вы не находите?
— Очевидно, — сказала, дрожа от гнева, Джейн, — ваши гости не доставят сеньоре Каприати никакого беспокойства!
Графиня смерила возмущенную Джейн надменным взглядом.
— К нам приезжает моя племянница с другом. Естественно, я хочу ее видеть… — Она сделала паузу. — Как временная служащая, сеньорита, вы вряд ли можете претендовать на то, чтобы оставаться под этой крышей и быть на равной ноге с гостями. — Затем Монсерат любезно улыбнулась. — Хотя, чтобы не причинять лишних неудобств нашей доброй Хауните, вам будет позволено вместе с детьми присутствовать за общим столом. — И она смерила Джейн долгим взглядом. — А в одни из ближайших дней, сеньорита, мы с вами обсудим обстоятельства, которые заставили вас с такой готовностью принять это место. Джейн взялась за ручку чемодана.
— Лучше спросите своего пасынка, графиня. Что бы я ни сказала, это все будет считаться сплетнями слуг!
Высоко держа голову и чувствуя, что одержала маленькую победу, Джейн вернулась в спальню графа, затащила туда чемодан, достала фен и стала сушить Марии волосы. Девочка вынесла эту процедуру в полном молчании.
— Ну вот, — сказала, закончив работу, Джейн. — У тебя чудесные волосы.
Мария равнодушно взглянула на свое отражение в зеркале.
— Я некрасивая, — горько сказала девочка. — Я слышала, как бабушка говорила, что никто не поверит, будто я мамина дочка, и что я выгляжу как беспризорница.
— Я уверена, она пошутила, — мягко сказала Джейн.
— Бабушка никогда не шутит, — горько сказала девочка. — Она хочет, чтобы мама отправила меня в школу к монахиням, которые будут бить меня, если я буду шалить.
— Тогда тебе придется очень хорошо себя вести, чтобы не давать для этого повода, — здраво ответила Джейн и вытащила из своего чемодана майку, украшенную красными и золотыми цветами. — Пока не найдут твои вещи, может, наденешь это? Получится очень симпатичная ночная рубашка, — добавила она. — Ты же не будешь спать в мокром полотенце?
Мария снова взбунтовалась.
— Не хочу спать! — заявила девочка, хотя у нее явно слипались глаза.
— Помнишь, что я говорила? Надо вести себя очень хорошо. — Джейн надела на нее майку, и, посопротивлявшись для виду, Мария легла в кровать Энрико и позволила укрыть себя тонким одеялом.
— Долго мы здесь пробудем? — спросила она, следя за тем, как Джейн убирает фен в чемодан.
— Это будет решать твоя мама, — разумно ответила новоиспеченная нянька.
— Мы ехали на море, когда в нас врезалась та машина, — вдруг доверительно сказала Мария. — Мне нравится на море. Там не то, что здесь. — Девочка вздохнула. — Здесь мама делает то, что говорит бабушка. Так всегда бывает, когда нет папы. Скорее бы он вернулся!
Дай-то Бог, про себя согласилась Джейн.
— Это комната дяди Энрико, — продолжала перечислять свои беды Мария. — Почему я здесь?
— Потому что наши комнаты еще не готовы, — улыбнулась ей Джейн. — Мы будем жить в маленьком домике во дворе.
От удивления Мария села на кровати.
— В доме, где жила Фернанда? — недоверчиво спросила она.
В этот миг девочка приобрела большое сходство с графиней… Джейн утвердительно кивнула.
— В нем самом. — Она таинственно понизила голос: — Зато он будет целиком наш!
Гневно смотря на няньку, Мария явно решала, перевесит ли позорная ссылка в жилище служанки преимущество оказаться как можно дальше от бабушки.
— Но почему мы не можем остаться здесь? — наконец спросила девочка.
— Потому что должны приехать другие гости, — объяснила Джейн. — Одна из твоих кузин.
— У меня только одна кузина — Кармен. — Мария недовольно поджала губы. — Конечно, ее пригласила бабушка!
— Ты ее не любишь? — спросила Джейн, закрывая крышку чемодана.
— Это неважно, — пожала плечами Мария. — Ее должен любить дядя Энрико.
Джейн оцепенела.
— Почему? — наконец спросила она, изо всех сил нажимая на замки чемодана. Внезапно Джейн поняла, что звуки, цвета и чувства исчезли из мира, оставив ее опустошенной и одинокой. Откуда-то издалека она услышала собственный голос: — Они обручены?
Девочка покачала головой.
— Нет, но я слышала, как мама говорила папе, что дядя Энрико ждет только одного: чтобы Кармен… — лоб Марии сморщился от напряжения, — выросла, и тогда они поженятся.
Джейн посмотрела на свои руки, покрасневшие от работы… Дура. Последняя идиотка…
— Ляг и усни, — спокойно сказала она. — А я тем временем пойду осмотрю наше новое жилище.
Что-то проворчав, Мария, однако, кивнула и опустилась на кровать. Выйдя в ванную прибраться, Джейн закрыла за собой дверь и, посмотрев в зеркало, увидела там смертельную бледность и широко открытые, испуганные, несчастные глаза.
— А на что ты рассчитывала? — яростно прошептала она. — С самого начала ты знала, что он только забавляется. А теперь получила подтверждение.
Оставалось только молиться, чтобы Энрико Сальвадоре не догадался о ее мечтах. Несомненно, граф посчитал Джейн, недавно брошенную другим мужчиной, легкой добычей. Но если он думает, что ее можно использовать, унизить, то скоро убедится в обратном!
И не дай ей Бог влюбиться в него. Что угодно, только не это! Теперь все зависело только от нее. Граф не должен знать, что он может причинить ей боль.
Но как она могла так быстро увлечься едва знакомым мужчиной? Смешно. Невероятно. Неужели несколько дней под испанским солнцем изменили ее до неузнаваемости. Еще совсем недавно она и не подозревала о существовании графа Сальвадоре, а сейчас безнадежно завязла в паутине ревности и страсти.
Как автомат, Джейн бросала использованные полотенца в корзину для белья, терла ванну мочалкой и продолжала думать.
Если она убежит, то Энрико не сможет пуститься в погоню: ему помешает присутствие невесты. Но от себя не убежишь, внезапно осознала Джейн, какое бы расстояние их ни разделяло, Сальвадоре останется с ней как дьявол-искуситель и будет вызывать тоску, которую ничем не утолишь…
