помогает.
– Ты приехал только затем, чтобы сказать это?
– Это только вступление. – Он крепко взял ее за руку. – Давай пройдемся.
Она стряхнула его руку.
– Я могу идти без твоей помощи. – В ее голосе был слышен бунт. – Тебе не обязательно прикасаться ко мне.
– Почему? – Его темные брови поднялись в удивлении. – Может быть, мы можем это обсудить?
– Я не думаю. – Она смотрела мимо него, боясь встретиться с ним глазами, чувствуя, как убыстряется ее пульс. – Мне надо возвращаться домой. Возможно, Вики нужна моя помощь.
– Как ты добра. – Голос Теда был почти нежным. – Так это ты о Вики заботилась, когда так впечатляюще убегала из церкви?
– Я попрошу у нее прощения. – Сэра решила стоять на своем. – У меня был приступ паники.
Такое бывает.
– А ведь тебе всего лишь надо было идти вслед за своей двоюродной сестрой к алтарю и стоять там. – Он сделал паузу. – Не слишком обременительная задача.
Она бросила на него сердитый взгляд.
– Обстоятельства были необычными, если не сказать больше.
– Для нас обоих, – признал он, кривя губы в усмешке. – Но я устоял.
– Да, – сказала она. – Потому что у тебя нет моих воспоминаний.
– Конечно, – мягко сказал он. – Это же ты Сэра-жертва, Сэра-уязвимая, Сэра-хрупкий цветочек. Ты не думаешь, что слегка переигрываешь свою роль, дорогая моя, и что пора сменить репертуар?
– Ты, ублюдок! – Она почти кричала. – Так это я тебе изменила?!
– Нет, – ответил он. – Но ты перестала быть моей женой задолго до того, как у меня появилась любовница. И ты знаешь это.
Она резко остановилась и обернулась к нему с горящими глазами.
– Что я слышу? Так это я во всем виновата?
– Нет, – ответил Тед, ничуть не смущенный ее вспышкой ярости. – Но и я виноват не во всем. Чтобы создать брак, нужно два человека, и чтобы разрушить его, тоже нужно два человека. Об этом нам и надо поговорить, пока не стало слишком поздно.
Она постаралась взять себя в руки, и ей удалось пожать плечами.
– Это «слишком поздно» случилось уже давно. Мы разведены… – Она набрала в грудь воздуха. – И все это уже не имеет никакого значения!
– Никакого? – спросил он. – Тогда почему ты убежала сегодня? И почему ты танцуешь вокруг меня, словно кот на горящей крыше, с тех пор, как встретила меня здесь?
– Я… не знаю, о чем ты говоришь! – Это было единственное, что она смогла из себя выдавить.
– Перестань лицемерить, – резко сказал Тед, – и постарайся быть честной. Ты убежала сегодня, потому что внезапно поняла правду, которой не смогла вынести. А это значит, что для нас осталась надежда.
Она почти неслышно сказала:
– Для нас? «Нас» нет. И я хочу вернуться домой прямо сейчас.
– Я тебя понимаю, – сказал он. – Но тебе придется остаться, Сэра, пока мы не разберемся, где именно все пошло наперекосяк. И это случилось не во время моей короткой интрижки с Лизой, – резко добавил он. – Наши отношения дали трещину задолго до этого. Даже до того, как ты вычеркнула меня из своей жизни после потери ребенка.
– Ребенка, которого ты не хотел, – бросила она ему.
Он побелел под своим загаром и сжал губы в одну очень тонкую линию. А когда заговорил, его голос был похож на лед. Но это был обжигающий лед.
– Никогда больше не говори мне этого, Сэра.
Я признаю, что новости о твоей беременности не были радостными для меня, но это было только потому, что я знал наверняка, что обязательно снова окажусь в горячих точках. Это была ответственность, к которой я не был готов. И потом, мне не понравилось, что мною управляли, как марионеткой, – едко добавил он. – Внезапно любовь и смех были переименованы в дом и ребенка, вне зависимости от того, хотел ли я этого или нет. И права голоса у меня не было. Ты была готова стоять до последнего, поэтому мне пришлось смириться.
Он сделал паузу.
– Но я не мог долго сердиться на тебя, Сэра, и ты должна была бы это понять. Ты была слишком дорога мне. И ребенок, наш общий ребенок, тоже стал дорог для меня. Потому что я понял, что это просто еще одна сторона любви и радости. Боже, я так беспокоился, хотел заботиться о тебе и защищать тебя в течение всех девяти месяцев. Я был готов вынашивать ребенка вместо тебя, если бы только мог это сделать.
Он потряс головой.
– Когда у тебя случился выкидыш, я почувствовал, будто в мире стало навсегда темно, но я знал, что тебе больно, и что я должен быть сильным ради тебя. По крайней мере, мне так со всех сторон говорили. Но, похоже, никому и в голову не пришло, что мне тоже может быть больно. Что я бы душу отдал за
