заметил Лоссеран.
Трое руководителей братства переглянулись между собой.
— Теперь мне все понятно! — воскликнул магистр. — Минарди так и не закончил историю про ватиканскую крысу!
— Вот ведь шельмец, — отозвался секретарь, рывшийся в книге в поисках подробностей.
— Какова вторая проблема? — резким голосом напомнил сенешаль.
Дела складывались хуже некуда, и жаловаться на обстоятельства означало попусту тратить время.
— Кардинал отказался заключать договор, что не помешало ему предложить мне сделку, дабы заполучить наш пергамент. Буквально он сказал следующее: «Нам хотелось бы знать, располагаем ли мы чем-нибудь, вызывающим интерес у „Змееносца“».
— Получается, что они ничего не предложили.
— Не нужно подменять понятия, Филипп. Их предложение — ничто, в то же время — все, как это и свойственно для Ватикана.
— Теперь все это стоит не больше, чем дуновение ветра. Ты, кажется, в курсе дела. Кардинал Минарди мертв. Ходят слухи, что это произошло по нашей вине. Беседа ваша была подкреплена чем-то большим, чем просто слова?
Арман д'Амбуаз сдерживался уже из последних сил.
— Я знаю, что говорят о его смерти по радио.
— Мы как-то в этом замешаны? — не унимался сенешаль. — В любом случае ты можешь рассчитывать на мою поддержку. Судя по твоим словам, этот Минарди был просто подлецом, затеявшим с тобой грязную игру. — В резких словах Лоссерана подразумевалось его отношение к переговорам, проведенным магистром.
— Да, после смерти Минарди его предложение утратило всякую ценность, но я хотел бы тщательно изучить пергамент, — заявил д'Амбуаз, игнорируя последний вопрос сенешаля и снова напоминая о своих правах.
— Кто-нибудь из тех наших людей, которые были связаны с де Мариньяком, мог получить доступ к тексту? — любезнее заговорил сенешаль, так как этот его вопрос был обращен к секретарю.
— Я мог бы навести все необходимые справки, но мне кажется, что такая возможность имелась только у фон Мольтке. Согласно нашему уставу, любой член круга, пробывший таковым более трех лет, получает доступ к закрытой документации. Такой человек не имеет права покидать читальный зал. Он должен придерживаться установленного распорядка, ему предписано…
— Не продолжай. Мы с сенешалем хорошо знаем правила. Одно из них гласит, что магистра братства не касаются никакие ограничения. Посему сообщаю вам свое решение. Я хочу подробно исследовать документ и потрачу на это столько времени, сколько сочту нужным.
Руководителей братства застигло врасплох мерцание красной кнопки телефона, стоявшего на столе. По-видимому, это был очень важный звонок, раз уж Андре решился прервать их беседу. Д'Амбуаз снял трубку.
— Что происходит?
— Мой господин, звонят из Рима. Это государственный секретарь, кардинал Пассароло.
Д'Амбуаз прикрыл микрофон ладонью и сообщил об этом своим товарищам. Затем он убрал руку и приказал Андре:
— Хорошо, соединяй, но только когда на линии будет сам кардинал.
Д'Амбуаз посчитал, что если говорить хочет Пассароло, то пусть он и дожидается. Он повесил трубку и посмотрел на своих собеседников. Ни один из них и не подумал покинуть кабинет.
Молчаливое ожидание продлилось почти минуту. Магистр барабанил пальцами по столу. Ему вспомнились слова Минарди о том, что государственный секретарь был активнейшим противником договора с братством.
Наконец д'Амбуаз увидел мерцание красной кнопки и сразу же снял трубку. Раздался голос Андре:
— Мой господин, соединяю.
— Слушаю.
— Это Арман д'Амбуаз?
— Да, я, — бросил магистр холодно и отчужденно.
— Caro amico![20] Это говорит Анджело Пассароло. Как поживаете, любезный мой друг?
— Откровенно говоря, не лучшим образом. Моя поездка в Рим оказалась бесцельной тратой времени, а в Париже меня ждала весть о кончине Минарди!
— Какой удар! Это произошло столь неожиданно!
— Неожиданно — это верно, однако кое-кто уже распространяет злонамеренные слухи.
— Какие же?
— Разве вы не в курсе дела?
— Сейчас столько всего говорят, что…
— Секретарь Минарди, не называя имен, намекает на меня как на причину смерти его высокопреосвященства.
— Да что вы! Вот уж вздор! Кардинал скончался от сердечного приступа, — вдруг разгорячился итальянец. — Да как можно утверждать подобные вещи?! Я лично держал в руках заключение медицинского эксперта!
— В таком случае не могли бы вы позаботиться о том, чтобы недоразумение было устранено? Для нас эта ситуация очень обидна.
— Разумеется. Тотчас распоряжусь.
— Благодарю вас. Теперь я весь внимание. Вы что-то хотели мне сообщить? — Арман д'Амбуаз не желал миндальничать с человеком, который, судя по словам Минарди, всячески мешал заключению договора, являвшегося делом всей жизни магистра.
— Предполагаю, что кардинал упомянул о сложностях, возникших в связи с нашим договором. В настоящий момент нам требуется спокойствие. Ведь жизнь Святого Отца висит на волоске. Надеюсь, вы проявите понимание и войдете в наше положение.
— Кардинал Минарди подробно осветил все вопросы, в частности сообщил и о позиции, которую заняли в этом деле вы.
Государственный секретарь решил перевести разговор в другое русло.
— Мне кажется, Минарди сделал вам некое предложение.
Д'Амбуаз тщательно взвешивал каждое слово. Ему было прекрасно известно о том, что в разговорах с высшим руководством Ватикана следует проявлять максимальную осторожность.
— Он предпочел оставить дверь открытой.
— Надеюсь, Минарди сообщил вам, что мы живо заинтересованы в получении этого документа?
— Да, верно.
— Месье д'Амбуаз, я позвонил вам, чтобы подтвердить нашу заинтересованность. Полагаю, его высокопреосвященство указал, что нам хотелось бы знать, что именно вы желали бы получить в обмен.
— Вашему высокопреосвященству не следует считать, что мы готовы расстаться с этим документом.
— Как бы то ни было, я сообщаю вам, что мы согласны начать переговоры, не выдвигая никаких предварительных условий.
— Не утруждайте себя демонстрацией вашей щедрости, Пассароло. Ситуация не позволяет вам выдвигать условия. Вы желаете получить от нас нечто определенное, а мы пока не заявляли, что нуждаемся в чем-то, находящемся в ваших руках. Итак, формат переговоров определяем именно мы. — Д'Амбуаз вкладывал в свои слова всю желчь, накопившуюся у него за этот тягостный день. — Ваше высокопреосвященство, должно быть, понимает, что после недавних событий мы вовсе не горим желанием вступать с вами в какие-либо переговоры.
Несмотря на полученную оплеуху, Пассароло ответил все так же сдержанно:
