— Мне очень жаль, что события обернулись именно так, однако обстоятельства диктуют нам свои законы.
— Полагаю, что не ошибусь, если замечу, что помимо внешних обстоятельств тут сыграло свою роль и кое-что еще.
— Кардинал Минарди подробно обрисовал вам ситуацию?
— Да. Кстати, он был весьма красноречив.
— Что же, в таком случае знайте, что мы ожидаем вашего ответа. Добавлю, что наш разговор доставил мне огромное удовольствие.
— Мне также было очень приятно.
Как только д'Амбуаз повесил трубку, сенешаль, знавший все подробности сложившейся ситуации, без долгих вступлений спросил:
— Что ты намерен делать?
— Очень внимательно перечитать пергамент.
33
В половине десятого Пьер Бланшар уже попивал кофе и читал газету в кафе, расположенном напротив того самого дома, в котором они с Габриэлем договорились встретиться через полтора часа. Журналист шуршал страницами «Фигаро», но при этом наблюдал за всеми событиями, происходящими на улице.
Его внимание привлек кричащий заголовок на шестнадцатой странице:
На четырех колонках пространно излагались обстоятельства кончины монсеньора Паоло Минарди. Автор статьи отмечал, что карабинеры не считают естественной эту неожиданную смерть. В то утро кардиналу нанес визит некий господин, прибывший из Парижа. По утверждению личного секретаря кардинала, беседа переросла в жаркий спор. В статье высказывались предположения касательно личности загадочного посетителя.
Пьер сделал глоток капуччино и положил газету на мраморную крышку стола. Ему нужно было сосредоточиться на том, что происходило на противоположной стороне улицы. Там только что остановился блестящий «мерседес», из него вышел д'Онненкур.
Журналист схватил газету и спрятался за ней. Он совсем не хотел, чтобы его заметили.
Габриэль на секунду задержался, отдавая распоряжения какому-то молодому человеку, появившемуся из того же автомобиля, затем вошел в дом. Да, наконец-то Пьер увидел то, что ему было нужно!
Он взглянул на часы. До встречи оставалось еще пятьдесят пять минут. Бланшар подумал, чем бы теперь заняться, и решил прогуляться по площади Тертр, которая в эти часы выглядела спокойным и приветливым местечком. Туристы, привлекаемые сюда фигурками из папье-маше и художниками, готовыми задешево нарисовать портрет, появлялись в основном по вечерам.
Журналист заплатил за кофе и углубился в переулочки, расположенные слева от базилики Сакре-Кёр. По мнению Пьера, она являлась одним из самых уродливых храмов Парижа.
Габриэль вытащил из портфеля конверт, склеенный из плотной бумаги кремового цвета, затем с превеликой осторожностью, точно сокровище, извлек из него ксерокопии пергаментов, удостоверявших его принадлежность к семейству rex deus. Для их изготовления была использована бумага, напоминавшая старинные пергаментные листы.
Д'Онненкур разложил свои сокровища на столе, склонился над ними, что-то проверяя, и через несколько секунд воскликнул победным тоном:
— Полюбуйтесь! Это само совершенство!
Журналист подтвердил правдивость его слов, затем Габриэль продемонстрировал нотариальное свидетельство, заверяющее точность ксерокопий.
К изумлению Пьера, в завершение всего д'Онненкур столь же тщательно запаковал бумаги, убрал их в портфель и спросил:
— Вы чем-то недовольны?
Пьер ответил вопросом на вопрос:
— А чем же мне быть довольным?
— Вы, как и было обещано, увидели копии, а также свидетельство, подтверждающее, что они верны. Это на тот случай, если издатели начнут привередничать.
— Да, но вы все это спрятали обратно. Полагаю, что теперь, как мы и договаривались, вы объявите мне свои условия.
Габриэль с улыбкой развел руками.
— Ну что вы! Учитывая ваш профессиональный уровень, мне вообще не следовало бы ни о чем говорить. В принципе, единственное, чего бы мне хотелось, — это чтобы вы выполняли свою работу добросовестно, без сенсаций и нездоровой иронии. Вам и без меня понятно, что все эти материалы очень деликатны. Читателя легко можно направить по ложному следу… Так или иначе, одно конкретное условие я должен выдвинуть.
— Какое же?
— Я категорически не желаю, чтобы в вашем репортаже появились какие-либо отсылки к «Красной змее». Если вам нужны документы, то позабудьте об этой истории.
В голосе д'Онненкура появились жесткие нотки.
— Какие у вас на то причины?
— Я не хочу, чтобы мой род был как-либо связан с этим названием. Ведь так подписывается секта, члены которой совершили целую серию убийств. Вы должны меня понять. Речь идет о моей семье. Кроме того, то же имя приписывают одному из семейств rex deus, и мне не хотелось бы, чтобы из этого совпадения ваши читатели сделали бы ошибочные выводы.
— Обещаю, что все факты останутся на своих местах. Я буду очень аккуратен.
— Кажется, я выразился достаточно ясно. Речь идет не об аккуратности, а о том, чтобы начисто позабыть обо всем, что связано с «Красной змеей». Разве вам не нужен хороший репортаж? Он перед вами, я выкладываю его вам на блюдечке.
Пьер решил, что пора окончательно разобраться в том самом вопросе, ради которого он и появился в доме д'Онненкура.
— Вы просите меня забыть об убийстве Мадлен Тибо?
Габриэль взглянул на него с удивлением:
— Почему вы говорите подобные вещи?
— Потому что, как вы сами заметили, убийца оставил на ее теле именно такой знак.
— Боюсь, что если вы желаете рассказать людям историю моей семьи, то об этом придется позабыть.
Пьер не смог удержаться. Вопрос родился сам собой, тут же превратившись в утверждение:
— Что вы делали в замке Арк?
Д'Онненкур изумился, его брови удивленно поползли вверх.
— Что вы имеете в виду?
Даже тон его голоса изменился.
— То, что вы должны объяснить мне свое присутствие на собрании, которое состоялось три дня назад в замке Арк. Так называется и маленький городок в департаменте Од.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— О «Братстве змеи», месье д'Онненкур.
— Вы что-то путаете, — решительно возразил Габриэль.
— Притворяться не имеет смысла. Мы с Маргарет были там, когда вы вместе с другими членами этого
