как ребенок головоломкой. Несмотря на ошеломление, я сумел разглядеть всех мертвецов и понять, что Тернера среди них нет. Это вызвало у меня мрачное удовлетворение, но я промолчал.
Они все были здесь. Рэйф и Джава стояли справа и слева от Розмари, и я заметил, что лицо и волосы Рэйфа измазаны в крови, будто он перепачкался, насыщаясь. Зак замер в дверях, на страже. Розмари остановилась у окна, вглядываясь в ночь. Когда я вошел, она обернулась, и ее прекрасное лицо озарило ликование.
— Ты все еще боишься? — спросила она. — Смотри.
И она обвела бойню плавным балетным жестом. Ее глаза были ясны и безжалостны. Наверное, Елена так же взирала на разрушение Трои.
— Есть ли предел нашим возможностям?
— Ты воскресила Элейн, — только и смог я сказать.
— Конечно. Я присматриваю за своей собственностью.
Я услышал позади всхлип — у Элейн перехватило горло.
— Но Элейн романтична, — сказала Розмари. — Она мечтает о мирном сне под землей. Хочет неоскверненной чистоты смерти, невинности могилы. — Розмари рассмеялась. — Ты сделал выбор, я тоже. Избранный остается избранным. Навсегда.
— Но как? — Вопрос прозвучал глупо, словно ребенок искал объяснения чуду.
Она пожала плечами.
— Это несложно. Даже Христос сделал это, когда велел Лазарю: «Встань и иди». Ты должен призвать, и избранный явится. Желание пробуждает, Дэнни, а все мы — дети желания.
Я не понимал, что она имеет в виду, я слишком ослабел от пережитого отчаяния. Просто принял ее слова, как принимал все остальное.
Но теперь, после многолетних размышлений, я осознал, о чем она говорила. Мне это уже не поможет, но, надеюсь, поможет вам. Розмари — дитя моего желания, моя мечта, моя небесная подруга. Я думал, после смерти Роберта она для меня не опасна — считал себя достаточно сильным, чтобы противостоять ее зову. Но сейчас я понял, что сам пожелал ее возвращения. Наверное, я призвал Розмари, как она призвала Элейн. И она знала, что я это сделаю. Мои воспоминания призвали ее — что такое воспоминание, если не призыв к жизни?
Два
— Черт побери, Джо, ты меня напугал. Что за игры?
Элис остановилась на лестнице и недоверчиво посмотрела на него. Почему он зашел через черный ход? И разве эта дверь не заперта?
Джо молча глядел на нее, и Элис с неожиданной тревогой подумала: точно такие же глаза были у него утром, когда ударил кулаком по стене. А дверь черного хода не могла остаться открытой — Элис помнила, как вечером заложила засов, проверив сад.
— Эл, спустись на минутку. — Джо говорил до ужаса спокойным голосом. — Хочу с тобой поговорить.
— Подожди немного.
Она огляделась по сторонам, выбирая путь к отступлению. Тревога усиливалась, перерастая в панику. Элис почувствовала, что человек у двери — не совсем Джо; точно так же она не была самой собой, когда рисовала картины с Офелией. Руки снова затряслись, и она сжала их в кулаки, унимая дрожь. Загнанная вглубь паника превратилась в тупую, но терпимую боль в животе.
— Я принимала душ, — с улыбкой сказала Элис, — и услышала, как ты стучишь. Посиди немного, я сейчас вернусь.
— Я подожду.
С новой обостренной чувствительностью Элис различила в голосе Джо излишнюю настороженность. Неожиданно она представила себе, как он стоит в воротах ярмарки, словно паяц-стражник: глазированное яблоко в одной руке, каштановые волосы обрызганы красной краской, глаза скрывает полоска тени.
Элис быстро изучила обстановку. Окна слишком высоко, не выпрыгнуть. Придется воспользоваться лестницей. Нужно заболтать Джо и проскользнуть мимо него. Она ощупала нож, завернутый в лоскут ткани и кое-как засунутый в рукав, потом спустилась по лестнице.
Джо ждал, сидя в любимом кресле Элис. Он вертел в руках пресс-папье из белого мрамора размером с кулак в виде сюрреалистического кота. Волосы падали на глаза Джо, скрывая лицо, но он поднял голову, услышав шаги Элис.
Плохо выглядит, подумал он, поглядев на ее бледное лицо и тонкие губы. Затем чуждый ритм снова взял верх, настойчиво внушая чуждые мысли. Джо не пытался сопротивляться. По правде говоря, это было приятное ощущение — так сказать, естественный подъем. Ритм направлял его.
Элис смотрела в лицо Джо, готовая увидеть за круглыми очками хищный взгляд ночной твари. На миг стекла очков отразили свет, падающий из окна, затем гость улыбнулся, и это было очень похоже на его обычную улыбку, чарующую и печальную.
— Джо, — дрожащим голосом начала Элис, — у меня беда. Не могу объяснить, что случилось, но прошу тебя кое-что пообещать.
Джо пожал плечами.
— Ну, это зависит…
— Нет! — прервала его Элис. — Ты должен пообещать. Сегодня вечером не встречайся с Джинни. Придумай что-нибудь. Скажи, что заболел. Просто держись от нее подальше, хотя бы сегодня вечером. Пожалуйста.
Джо озадаченно нахмурился. Ведь он пришел поговорить о Джинни, но никак не мог вспомнить, что именно хотел сказать.
— Почему? — спросил он. — Что-то не так?
Элис вздохнула.
— У меня почти нет доказательств, и все слишком похоже на бред. Не надеюсь, что ты мне поверишь. Но как минимум один человек погиб, и дружки Джинни к этому причастны. Я уверена. — Она посмотрела на Джо и добавила: — И я понимаю, что ты не хочешь меня слушать.
— Продолжай, — сказал он.
Вопреки ожиданиям, Джо не впал в ярость и не стал возражать, поэтому Элис воодушевилась и открыла ему все — больше, чем намеревалась. Она рассказала о картинах, о сне, который не был сном, о дневнике Дэниела.
— Сначала я решила, что это случайные совпадения, — призналась она. — Думала, что схожу с ума и подгоняю реальность под собственные представления. Ты же знаешь, я ревновала к Джинни. Поэтому казалось, что мои подозрения не могут быть правдой. Однако все приводило меня к одному и тому же заключению. Я должна узнать, каким образом Джинни причастна к этим событиям.
Несколько секунд Джо молча смотрел на нее, потом кивнул.
— Понимаю.
Его лицо ничего не выражало, затем он ссутулился и снял очки, чтобы протереть их.
— Я вел себя как идиот, — подавленным тоном произнес он. — Наорал на тебя утром, пробил дырку в стене. Полный придурок. Самое поганое — я ведь уже знал, что ты права насчет этих двух типов. Видел их раньше, а сегодня они были вместе с Джинни. Знал, что они продают дурь, а Джинни покупает и колется. Черт, я все знал!.. — Джо откинул волосы с лица. — Просто надеялся, что это неправда. Думал, если я не буду тебя слушать, все изменится. — Он снова помолчал. — Извини, Эл. — Сердито взмахнул рукой и вытер глаза тыльной стороной кисти.
— Бедняга.
Элис присела на подлокотник кресла и обняла Джо, вдохнув запах табака от его куртки и запах чистоты от волос. Душа заполонила тоска о прошлом.
Джо незаметно переложил беломраморное пресс-папье в правую руку. Чуждый ритм внутри стал
