чтобы туда можно было забраться и захлопнуть его за собой, и никто бы не знал об этом, кроме меня. Если я еще не спала, когда он прятался в землю, я кидала в кладовку старый чемодан-дипломат и несколько пар туфель, чтобы она выглядела естественно. Под полом он приспособил себе под гроб ящик. Не часто он пользовался этим, но иногда приспособление оказывалось незаменимым.
— Сьюки, — позвал меня Билл. — Иди сюда, я тебя потру!
— Нет уж, я тогда не усну.
— Почему?
— Расстроюсь.
— С чего это?
— С того, что меня помыли… но не полюбили.
— Скоро же рассвет, — ответил Билл. — Но я обещаю тебе, что следующей ночью все будет в порядке.
— Если Эрик не вытащит нас куда-нибудь… — пробормотала я, снимая проклятые шорты и твердо решив завтра их выбросить. Сняв через голову футболку, я пошла к кровати ждать Билла. Хоть мой новый лифчик сегодня никто не порвет. Я повернулась на бок и прищурилась от света, лившегося из полузакрытой ванной.
— Дорогая?
— Ты уже вышел из душа?
— Уже двенадцать часов как вышел.
— Что? — Я приподнялась и оглянулась на окна. Они были не черны, но солнце уже зашло.
— Ты заснула.
Я лежала под одеялом, и на мне все еще были трусики и тот самый синий лифчик. И еще у меня было самоощущение куска черствого хлеба. Я поглядела на Билла — на нем вообще ничего не было.
— Подожди немножко, — сказала я и пошла в ванную. Когда вернулась, он уже ждал меня на постели, опираясь на локоть.
— Ты заметил: на мне то самое белье — твой подарок. — Я повернулась, чтобы дать ему оценить собственную щедрость.
— Мило, но излишне для такого случая.
— Случая? Какого случая?
— Лучшего секса в твоей жизни.
— Ты уверен?
— О, да, — сказал он. Его голос стал прохладным и ровным, как вода, текущая по камням. — Я могу быть уверен, да и ты.
— Докажи! — ответила я, слегка улыбнувшись.
Его глаза были в тени, но я разглядела, что и он чуть улыбнулся.
— С радостью.
Прошло немного времени, и я уже лежала, восстанавливая свои силы, а он был рядом, рука на моем животе, нога через мою ногу.
— А знаешь, что мы забыли? — спросила я.
— Угу?
— Взять газету.
После долгой паузы Билл медленно поднялся с постели и побрел к передней двери. Почтальонша никогда не забывала заехать ко мне и оставить газеты, потому что я никогда не забывала приплатить ей.
— Гляди! — произнес Билл, и я открыла глаза. У него в руках было блюдо, обернутое фольгой. Газета торчала под мышкой.
Я скатилась с кровати, накинула розовый халат и последовала за Биллом на кухню.
— На автоответчике сообщение, — заметила я, грея кофе. Развернув фольгу, я обнаружила двухслойный торт с шоколадом, на котором орехами была выложена звездочка.
— Да это же шоколадный торт от старой миссис Бельфлер! — восхищенно произнесла я.
— Ты так легко определила на вид?
— О, да это же знаменитый торт. Местная легенда. Никто в городе не делает шоколадные торты так, как миссис Бельфлер. Всякий раз, когда она участвовала в сельских ярмарках, ей доставалась награда. И она всегда печет его на чьи-то похороны. Джейсон даже сказал однажды: смерть стоит того, чтобы попробовать этого торта.
— Какой чудный запах, — к моему удивлению, произнес Билл. Он нагнулся и понюхал. Я точно не знала, как он обоняет, вампиры же не дышат, но как-то он это делал. — Если бы так же пахли твои духи, я бы тебя съел.
— Ты уже попробовал.
— А я еще раз.
— Нет, я бы этого не выдержала. — Я налила себе кофе, глядя на торт. — Я даже не знала, что она знает мой адрес.
Билл нажал кнопку на автоответчике.
— Мисс Стакхаус, — произнес голос пожилой женщины, очевидно, южной аристократки. — Я постучалась, но вас не было. Я оставила вам шоколадный торт, потому что не знала, как еще вас отблагодарить за то, что, по словам Порции, вы сделали для моего внука Эндрю. Мне многие говорили, что мои торты хороши. Думаю, этот вам понравится. Если вам что-то от меня понадобится, всегда буду рада помочь.
— Не представилась, — заметил Билл.
— Кэролайн Холлидей Бельфлер всегда считала, что ее и так все должны узнавать.
— Кто?
Я взглянула на Билла, который стоял у окна. А я в это время сидела за кухонным столом, попивая кофе.
— Кэролайн Холлидей Бельфлер.
Бледнее Биллу становиться было некуда, но он, несомненно, был потрясен. Он резко плюхнулся на стул и произнес:
— Сьюки, сделай мне одолжение.
— Конечно. Что именно?
— Сбегай ко мне и принеси Библию, что стоит на полке за стеклом в гостиной.
Он выглядел взвинченным, и я схватила ключи, села в машину и поехала прямо в халате. Впрочем, в четыре утра все равно увидеть меня было некому.
Я добралась до дома Билла и нашла Библию как раз там, где он сказал. Я очень осторожно извлекла ее из книжного шкафа. Она, очевидно, была очень старой. Я настолько волновалась, когда несла ее к машине, что чуть не упала, споткнувшись. Вернувшись, я обнаружила, что Билл сидит там же, где я его и оставила.
Когда я положила перед ним Библию, он смотрел на нее где-то с минуту. Я задумалась, а сможет ли он ее взять. Но он не просил о помощи, поэтому я ждала. Наконец он осторожно дотронулся до поношенного кожаного переплета. Книга была массивной, с затейливым золотым тиснением.
Билл осторожно открыл ее и принялся листать. На отдельной странице было изображено генеалогическое древо — несколькими почерками, блеклыми чернилами.
— Вот это писал я… — прошептал он. — А вот здесь… — Он указал на несколько строк.
Мое сердце лихорадочно билось, когда я заглянула через его плечо. Почерк разобрать было сложно.
«Вильям Томас Комптон, — написала его мать, а может быть, отец. — Родился 9 апреля 1840 года». Другим почерком было дописано: «Умер 25 ноября 1868 года».
— Да у тебя, оказывается, и день рождения есть! — сказала я самое глупое, что только могла. Я никогда раньше не думала, что у Билла может быть день рождения.
— Я был вторым сыном — сказал Билл. — Единственным выросшим.
