спасителей и защитников и начали вести себя так, будто мы были воплощением чумы.
Из множества горьких воспоминаний той короткой поры самым кошмарным было воспоминание о том, как Грейс вопила:
«Я никогда больше не хочу тебя видеть!» - когда я наклонилась, чтобы взять ее на руки.
- Не может быть, что они додумались до такого сами, - сказала я Толливеру, должно быть, в сотый раз. - Они нас любили.
Он, как всегда, кивнул.
- Иона с Хэнком убедили их, что из-за нас так плохо велось домашнее хозяйство, - сказал Толливер.
- Или вообще не велось. Как же все скверно, - отозвалась я из глубокого колодца горечи, отделявшего меня от других людей.
- Она уже умерла, - очень тихо произнес Толливер. - Возможно, что и он - тоже.
- Знаю, знаю. Прости.
Я помахала рукой перед лицом, разгоняя вернувшийся гнев.
- Я просто не могу избавиться от надежды, что когда-нибудь малышки подрастут достаточно, чтобы все понять.
- Все равно к прошлому возврата не будет.
Толливер был моим оракулом и знал это. Он почти всегда говорил вещи, о которых я боялась даже подумать. И оказывался прав.
- Наверное, не будет. Но когда-нибудь им понадобятся сестра и брат, и они нас позовут.
Толливер снова взялся за еду.
- Иногда я надеюсь, что этого не случится, сказал он очень спокойно, и я не придумала, что ответить.
Я знала, что он имеет в виду. У нас не было никого, за кого следовало бы отвечать. У нас не было никого, о ком следовало бы заботиться. У меня был только Толливер, у него была только я. После стольких лет отчаянных попыток не позволить распасться семье, не дать другим узнать, что у нас происходит, нынешняя ситуация - просто присматривать друг за другом - казалась сравнительно несложной и даже утешительной.
За наш столик присел Холлис с пакетом еды в руке.
- Надеюсь, не помешал, - сказал он. - Проезжал мимо и увидел вас в окно. Вы выглядели такими серьезными.
Толливер остро взглянул на полицейского. Холлис был в форме, и она ему очень шла. Я улыбнулась, глядя на остатки своего ланча.
- Мы готовы покинуть ваш город, - бросил Толливер. - Но не можем, пока шериф не даст отмашку.
- Что произошло в похоронном зале? - Холлис благоразумно пропустил слова Толливера мимо ушей.
Я рассказала ему, что Хелен убил человек, которого она знала и которому доверяла. Это, впрочем, не было открытием. После убийства ее маленький Дом остался таким же аккуратным, каким и был. Никто в него не вламывался, никто его не грабил.
- Я видела рукава, костюм был штатский, не форменный.
- Это все, чего вы добились?
«Нет, я освободила душу Хелен», - хотелось ответить мне. Но о некоторых вещах лучше промолчать. И это был именно такой случай.
- Послушайте, Холлис… Кто-то сказал, что Хелен подала в суд на первого мужа, Джея. Это так?
- Да, Джей был алкоголиком. Он и на нашей с Салли свадьбе напился. Мой дядя вывел его из церкви, потому что Джей нарушал церемонию. Салли было за него очень стыдно. - При этом воспоминании Холлис задумчиво покачал головой. - Я слышал, он вернулся в город. Наверное, Хелен оставила завещание. Джей унаследует дом и то немногое, что было у Хелен в банке.
- Зачем Хелен понадобилось составлять завещание в пользу человека, который так с ней обращался?
У меня сложилось впечатление, что такой поступок не в духе Хелен Хопкинс.
- Возможно, - откашлялся Холлис, - она была благодарна ему за то, что он признал Тини своей дочерью.
- Никто не знает, кто был отцом Тини?
- Нет. Но в конце концов, это мог быть и Джей. ДНК они не делали. Джей вел себя так, словно отец - он, и в свидетельстве о рождении Хелен записала его отцом.
- Почему он согласился на такое?
Толливер не поднимал глаз от оберток от еды, скатывая их в шарики и укладывая на подносе.
- Если бы он сказал, что дочь не его, он тем самым признал бы, что не смог удовлетворить свою жену, - объяснил Холлис так, словно ответ был очевиден.
- Выходит, лучше принять бастарда, чем признать, что жена спала с кем-то другим? - скептически спросил Толливер.
- Он поступил по-джентльменски.
На сей раз Холлис посмотрел на меня, и я почувствовала, что лицо у меня вспыхнуло.
- Иногда мужчины совершают правильные поступки, - очень серьезно сказал Холлис.
- Но если Тини не была его дочерью, он не дал шанс другому человеку совершить правильный поступок, - заметила я.
- А много ли мужчин стремятся признать своего ребенка? - поинтересовался Холлис.
Я слишком ясно вспомнила школьные дни. Что-то озадачивало меня с самого начала, и я решила, что с тем же успехом могу спросить об этом Холлиса сейчас.
- Я кое-чего не понимаю. Почему Делл Тиг не стеснялся встречаться с девушкой, имевшей плохую репутацию? Ведь он из лучшей семьи в городе. Или, по крайней мере, самой богатой. Тем не менее он встречался с девушкой, мать которой - алкоголичка, отец отсутствует, а сама девушка бедная и распутная.
Приподняв бровь, я ждала, что ответит Холлис. Тот поразмыслил минуту-другую.
- Они не общались, пока Хелен не начала работать на Сибил. Хелен приводила Тини после школы в дом Титов, и дочка делала там уроки. С тех пор детей и потянуло друг к другу. Потом родители Делла решили вмешаться. Вот и все, что мне известно. После этого если Тини и попадала в беду, то лишь когда родители Делла решали встать между ними или когда Хелен начинала бушевать. Если Тини не разрешали гулять с Деллом, она поднимала скандал.
Это было интересно. Никуда не приводило и все равно было интересно.
Я аккуратно сложила обертки от своей еды и положила их на поднос рядом с шариками Толливера.
- Прежде чем Хелен подала в суд на Джея, они скандалили? Полиция являлась к ним каждые выходные? Или она подала в суд из-за какого-то отдельного эпизода?
- Это было еще до моего прихода в полицию. Вам нужно расспросить об этом людей постарше. Один из них управляет вашим мотелем - Вернон Маккласки. Он в курсе.
Расположением Вернона Маккласки мы не пользовались, если Холлис имел в виду пожилого человека в спецодежде, обычно сидящего за конторкой, того, который недвусмысленно намекнул, что мы больше не желанные гости в его мотеле.
Толливер взял поднос и выкинул бумажки в мусорный контейнер. Одна из работниц, лет двадцати пяти, взглянула на него из-за кассы и отвела глаза.
Девушка была плотной, невысокой, и форма «Макдоналдса» ей не шла. Зато у нее была потрясающе красивая кожа - то, что Толливер особенно высоко ценил, поскольку у него было рябое лицо. Хотя если кто-нибудь попросил бы брата перечислить самые привлекательные женские черты, вряд ли он упомянул бы хорошую кожу. Тем не менее я обратила внимание, что у всех его девушек с этим полный порядок.
Девушка зря надеялась, потому что Толливер ни разу не посмотрел в ее сторону. Он отправился в мужскую комнату, и, пока его не было, Холлис попросил меня о новом свидании этим вечером.
- Мы можем пойти на площадь к зданию суда. Сегодня там будут петь псалмы. Последний раз в этом году. Туристов будет немного, вам может понравиться.
- Неужто?
