ниткой так, чтобы диаметр этой части совпадал с диаметром всего куска мяса.
Наконец пламя в камине стало как раз таким, как надо: посередине образовалась совершенно раскаленная область, а вокруг – валик из прогоревших углей. Вырезка зашипела на вертеле, и голубой дымок струйкой потек по саду, его плавное движение словно подчинялось музыке, льющейся из звукоусилителей доктора Лектера. Он наигрывал трогательную композицию Генриха VIII «О если б ныне правила любовь».
Поздно вечером доктор Лектер, губы которого обагрены красным «Шато Петрю», играет Баха. На напольном подсвечнике рядом с клавесином – небольшой хрустальный бокал «Шато д'Икем», вино золотистое, словно мед. Во дворце его памяти Клэрис Старлинг бежит сквозь осенние листья. Перед нею бросаются прочь испуганные олени, они бегут мимо доктора Лектера, неподвижно сидящего на склоне холма. Бегут, все бегут… он начинает «Вариацию вторую» «Вариаций Гольдберга», горящие свечи бросают блики на его бегающие по клавишам пальцы… неровность в музыке, словно грубый шов… промельк – окровавленный снег, испачканные зубы, на этот раз – только промельк, исчезающий с явственным громким звуком, четким «хлоп»: это стрела арбалета пронзает череп … и перед нами опять красивый лес, плавные звуки музыки, и Старлинг в цветочной пыльце солнечного света бежит сквозь лес, скрываясь с глаз, а ее волосы, стянутые в «конский хвост», подпрыгивают, словно хвостик оленя, и без перерывов Ганнибал Лектер доигрывает всю часть до конца, и сладкая тишина, объявшая его теперь, изысканна, как «Шато д'Икем».
Доктор Лектер поднимает бокал к свету свечи. Свеча блещет сквозь вино и хрусталь, как блещет солнце на воде, а само вино того же цвета, что лучи зимнего солнца на коже Клэрис Старлинг. Близится ее день рождения, думает доктор Лектер. Интересно, существует ли бутылка «Шато д'Икем» урожая того года, когда она родилась? Может быть, пора уже сделать подарок Клэрис Старлинг, которая через три недели проживет ровно столько, сколько прожил Христос.
ГЛАВА 63
В тот самый момент, когда доктор Лектер поднимал бокал с вином к свече, А.Беннинг, задержавшаяся допоздна в лаборатории ДНК, подняла к свету последние результаты анализа в геле и всмотрелась в полосы электрофореза, испещренные зелеными, красными и желтыми точками. Образцом были эпителиальные клетки, взятые с зубной щетки, доставленной из Палаццо Каппони итальянской дипломатической почтой.
– М-м-м, м-м-м, м-м-м, – произнесла А.Беннинг, и тотчас же набрала номер телефона Старлинг в Квонтико.
Ответил ей Эрик Пикфорд.
– Привет, могу я поговорить с Клэрис Старлинг?
– Ее сегодня не будет, а я тут за нее, могу я вам как-то помочь?
– А номер ее пейджера не дадите?
– Она сегодня по другому номеру работает. А что у вас такое?
– Передайте ей, пожалуйста, – звонила Беннинг из Лаборатории ДНК. Пожалуйста, скажите, что результаты анализа зубной щетки и ресницы со стрелы совпадают. Это – доктор Лектер. И попросите, пусть она мне позвонит.
– Дайте мне ваш добавочный. Я ей сразу же передам, не сомневайтесь. Спасибо.
Старлинг вовсе по другому номеру не работала. Пикфорд позвонил Крендлеру домой. Не дождавшись звонка Старлинг в лабораторию, А.Беннинг была несколько разочарована: ведь она очень старалась, потратила на исследование уйму собственного свободного времени. Домой она ушла задолго до того, как Пикфорд удосужился позвонить Старлинг домой.
Мэйсон узнал о результатах анализа на целый час раньше Старлинг.
Он очень коротко поговорил с Крендлером, не позволяя себе торопиться, дожидаясь, пока респиратор даст ему возможность делать нормальный вдох и нормальный выдох. Голова работала четко, решение было принято.
– Самое время подставить Старлинг, выкинуть ее на улицу. Пока они сами не начали мозгами шевелить, пока сами не выставили ее как наживку. Сегодня пятница, у вас есть целый уик-энд, действуйте, Крендлер. Намекните итальяшкам про объявление, и пусть ей дадут пинка под зад, пора уже ей выкатиться отовсюду. И еще, Крендлер…
– Жалко, что мы раньше…
– Делайте, что вам говорят, и когда получите еще одну открытку с Каймановых Островов, увидите там под маркой совсем новую цифру.
– Хорошо, ладно, я… – сказал Крендлер, но услышал в трубке долгий гудок.
Этот короткий разговор оказался чрезвычайно утомительным для Мэйсона.
Последнее, что он успел сделать, прежде чем погрузился в тревожный сон, было вызвать Корделла и сказать ему: «Пошлите за свиньями».
ГЛАВА 64
Физически гораздо труднее перевезти полудикую свинью из одного места в другое против ее воли, чем осуществить похищение человека. Свиней труднее схватить, чем людей, а крупные особи гораздо сильнее человека, и их нельзя запугать оружием. А если вас заботит сохранение в целости вашего собственного живота и собственных ног, то следует к тому же учитывать наличие у таких свиней клыков.
Клыкастые свиньи в схватке инстинктивно стремятся выпустить внутренности любой прямоходящей особи, будь то человек или медведь. Вообще-то, по природе им не свойственно подрезать прямоходящим поджилки, но они очень быстро овладевают этим приемом.
Если вам необходимо доставить такого зверя живьем, вы даже не можете обездвижить его при помощи электрошока, так как в подобных случаях у свиней наступает фатальная предсерд-ная фибрилляция.
Карло Деограциас, главный свинарь, обладал терпеливостью крокодила. Он экспериментировал с усыплением свиней, используя для животных тот же ацепромазин, который собирался использовать для человека, – при похищении доктора Лектера. Теперь он совершенно точно знал, сколько потребуется снотворного, чтобы усыпить стокилограммового дикого кабана, а также с какими интервалами и в каких дозах вводить лекарство повторно, чтобы продержать животное в этом состоянии четырнадцать часов, без серьезных последствий для его здоровья.
Поскольку фирма Верже была крупным импортером и экспортером скота и давним партнером Департамента сельского хозяйства в экспериментальных животноводческих программах, отправка мэйсоновских свинок проходила весьма гладко. Справка ветеринарной службы по форме 17-129 была послана факсом в Инспекцию животноводства и растениеводства в Ривердэйле, штат Мэриленд, как требовалось, вместе с ветеринарными свидетельствами из Сардинии и суммой в 39 долларов 50 центов, уплачиваемой пользователем, за пятьдесят пластмассовых трубочек с замороженным кабаньим семенем, которое Карло собирался ввезти в США.
Разрешение на ввоз свиней и семени пришло тоже факсом, вместе с освобождением от обычного карантина для свиней в Ки-Уэсте и подтверждением, что животные будут осмотрены ветеринарным инспектором прямо на борту самолета в Международном аэропорту «Балтимор-Вашингтон».
Карло и его помощники, Пьеро и Томмазо Фальчоне, собрали контейнеры. Контейнеры были замечательные, с задвигающимися дверями с обоих концов, с усыпанным песком полом и обитыми войлоком стенами. В последний момент они вспомнили, что надо упаковать в контейнер и бордельное зеркало. Отраженные в зеркале свиньи, заключенные в золоченую раму в стиле «рококо» чем-то особенно понравились Мэйсону на посланных ему снимках.
Очень осторожно Карло ввел животным снотворное; их было шестнадцать – пять кабанов, выращенных в одном загоне, и одиннадцать самок, одна из них супоросая, ни одной с течкой. Когда они были усыплены, он внимательно обследовал их физическое состояние. Проверил зубы, осмотрел устрашающие клыки, потрогав пальцами их острия. Подержал в ладонях страшные морды, заглянул в остекленевшие глаза и внимательно слушал их дыхание, чтобы убедиться, что дыхательные пути чисты, а затем надел путы на их элегантно тонкие щиколотки. Потом животных на брезенте втащили в контейнеры и задвинули двери.
Тяжелые грузовики с ревом шли вниз по дороге с гор Женарженту в Кальяри. В аэропорту их ждал грузовой реактивный аэробус компании «Каунт флит эрлайнз», специализировавшейся на транспортировке
