Скучая и слегка нервничая, я порылась в сумке, нашла иголку для укола пальца и один из амулетов- детекторов. Эти штуки мне нравились – амулеты, а не иголка, – и, добыв из пальца три капли крови, я его пробудила. Выяснилось, что в радиусе тридцати футов – никого, кроме меня и Гленна. Амулет я повесила на шею, как когда-то вешала жетон ОВ, и тут на стоянку заехала маленькая красная машина. Кошка на балконе потянулась, спрыгнула внутрь и пропала из виду.
Это приехала Сара-Джейн, и машину поставила точно позади нас. Гленн отметил, но ничего не сказал, когда мы вышли и пошли ей навстречу, обходя машину.
– Привет! – сказала она, и на треугольном личике в свете уличного фонаря видна была тревога. – Надеюсь, вам не очень долго пришлось ждать? – добавила она профессиональным офисным тоном.
– Совсем не пришлось, мэм, – ответил Гленн.
Я плотнее закуталась в кожаную куртку от вечернего холода, Сара-Джейн зазвенела ключами, выбрала нужный – совсем новенький, еще блестящий, – и открыла дверь. У меня сердце забилось чаще, и я глянула на амулет, думая о Тренте. У меня с собой пейнтбольный пистолет, но я вообще девушка не храбрая. От больших и страшных я убегаю. Что резко повышает продолжительность моей жизни.
Сара-Джейн включила свет одновременно на крыльце и в доме, вошла внутрь, Гленн за ней. Я, нервничая, переступила порог за ними, не зная – то ли закрыть дверь, чтобы никто больше за мной не вошел, то ли распахнуть настежь на случай срочного отхода. Решила оставить ее приоткрытой.
– У вас проблема? – шепнул Гленн, пока Сара-Джейн уверенно шла в кухню. Я покачала головой.
Планировка у таунхауза была открытой, почти весь интерьер первого этажа был виден от двери. На второй этаж вела простая незамысловатая лестница. Зная, что амулет предупредит меня при появлении кого-нибудь нового, я успокоилась. Никого тут не было, кроме нас троих да кошки, что мяукала на балконе.
– Я поднимусь наверх, впущу Саркофага, – сказала Сара-Джейн, направляясь к этой лестнице.
– Это кота так зовут? – спросила я.
– Я с вами, мэм, – предложил Гленн и затопал за ней по лестнице. Я быстро огляделась внизу, пока их не было, зная заранее, что ничего мы тут не найдем. Трент слишком хорошо работает, чтобы оставить следы – я просто хотела понять, что за мужчина понравился Саре-Джейн. В кухонной раковине было сухо, мусорное ведро воняло, на мониторе компьютера лежала пыль, а кошачий туалет переполнен. Явно Дэн уже довольно давно в доме не бывал.
У меня над головой заскрипели половицы – Гленн шел по этажу. На телевизоре стоял тот же снимок – Дэн и Сара-Джейн на пароходе. Я взяла его в руки и стала рассматривать их лица. Услышав, что Гленн спускается, поставила фотографию наместо. Плечи его вылезли в узкую дверь с большим трудом. Сара- Джейн бочком пробралась за ним на своих каблуках – за его спиной она казалась маленькой.
– Сверху все с виду хорошо, – сказал Гленн, перебирая скопившуюся на кухонном столе почту.
Сара-Джейн открыла буфет. Как и все в этом доме, он был хорошо организован. Чуть поколебавшись, она вытащила пакет кошачьего корма.
– Не возражаете, я электронную почту его посмотрю? – спросила я, и Сара-Джейн кивнула с печальными глазами. Я повозила мышью, увидела, что у Дэна, как и у Айви, выделенка, всегда в онлайне. Строго говоря, мне не следовало бы этого делать, но раз никто не возразил… Уголком глаза я видела, как Гленн косится на ловко скроенное деловое платье Сары-Джейн, пока она открывает пакет с кормом, – потом на мой наряд, когда я склоняюсь над клавиатурой. По его взгляду было ясно, что он мою манеру одеваться считает непрофессиональной, и я подавила желание скорчить ему рожу.
У Дэна был завал неоткрытых сообщений – два от Сары-Джейн и одно с университетским адресом. Остальные – из какого-то чата по хард-року. Даже мне было понятно, что открывать их не надо – воздействие на улики всплывет тут же.
Гленн провел рукой по коротким волосам, заметно разочарованный, что ничего необычного не нашел. Не потому он на это рассчитывал, что Дэн пропал, а потому что Дэн – колдун, а значит, должна у него с потолка свисать на ниточке сушеная обезьянья голова, и не одна. А Дэн был просто самостоятельный молодой человек, каких пруд пруди. Ну, аккуратнее многих других, но Сара-Джейн не стала бы встречаться с грязнулей.
Миску с едой Сара-Джейн поставила рядом с плошкой, где была вода. Черный кот на стук фаянса соскользнул по лестнице вниз, зашипел на Сару-Джейн и не подошел к еде, пока она не вышла из кухни.
– Саркофаг меня не любит, – пояснила она, хоть в этом не было необходимости. – Он фамилиар, привязан исключительно к владельцу.
Черта хорошего фамилиара. Лучшие из них сами выбирают себе владельцев, а не наоборот.
Кот на удивление быстро расправился с едой и вспрыгнул на спинку дивана. Я поскребла обивку – он придвинулся поближе, разузнать, в чем дело. Вытянул шею и носом ткнулся мне в палец. Коты так приветствуют друг друга, и я улыбнулась. Мне бы очень хотелось завести кошку, но Дженкс не меньше года будет каждую ночь меня пыльцой посыпать, если я домой котенка принесу.
Вспомнив свое заточение в образе норки, я пошарила в сумке и на всякий случай активировала амулет, чтобы проверить кота на наложенные чары. Ничего не нашла. Не удовлетворившись этим, я поискала еще очки в металлической оправе. Не замечая недоуменного взгляда Гленна, я открыла жесткий футляр и нацепила очки – такие уродливые, что их можно для ограничения рождаемости использовать. Купила я их месяц назад, истратив втрое больше квартирной платы под тем предлогом, что с этих денег налог браться не будет. Те, в которых я бы не выглядела заученным ботаником и старой девой, обошлись бы мне вдвое дороже.
Магия лей-линий может быть привязана к серебру, как магия земли может держаться в дереве, и металлическая оправа была заговорена так, чтобы я видела сквозь иллюзии, наведенные магией лей-линий. Как-то мерзко я себя чувствовала, когда ими пользовалась, ощущая, что это отбрасывает меня в царство ворлоков – в том смысле, что я использовала чары, которые сама сделать не могу. Но, почесав Саркофага под подбородком и ничего особенного не почувствовав, я убедилась, что это не Дэн в образе кота. И тогда мои переживания показались мне несущественными. Гленн обернулся к телефону:
– Не возражаете, если я послушаю сообщения? Сара-Джейн горько засмеялась:
