– Давайте. Они все от меня.
Я сняла очки, громко щелкнув оправой. Гленн нажал кнопку, и я вздрогнула от записанного голоса Сары-Джейн, раздавшегося в пустой квартире:
– Эй, Дэн, я целый час ждала. В Кэрью-Тауэр, да? – Пауза, далекий голос. – Ладно, перезвони. И шоколадок принеси в извинение. – Голос стал игрив. – Тебе серьезно придется полебезить, деревенщина ты этакая.
Второе было еще более неловко слушать.
– Дэн, привет. Если ты дома, сними трубку. – Снова пауза. – Слушай, я пошутила насчет шоколадок. Завтра увидимся. Я тебя люблю. Пока.
Сара-Джейн стояла посреди гостиной с застывшим лицом.
– Когда я пришла, его не было, и с тех пор я его не видела.
– Итак, – произнес Гленн, когда автоответчик щелкнул и отключился, – мы пока не нашли его машину, и его зубная щетка с бритвой здесь. Где бы он ни был, ночевать там он не собирался. Похоже, что-то случилось.
Она прикусила губу и отвернулась. Пораженная полным отсутствием такта у Гленна, я глянула на него убийственным взглядом.
– Это чуток по-свински. Тебе не кажется? – прошептала я. Гленн посмотрел на согнутые плечи Сары- Джейн:
– Прошу прощения, мэм.
Она повернулась с жалкой улыбкой:
– Может быть, мне следует Саркофага забрать к себе… – Нет, – быстро и уверенно ответила я. – Пока нет.
Я сочувственно тронула ее за плечо, и запах сирени от ее духов вызвал у меня воспоминание о меловом вкусе отравленной моркови. Я посмотрела на Гленна, понимая, что он не выйдет и не даст мне с ней поговорить наедине.
– Сара-Джейн, – начала я неуверенно, – я должна вас об этом спросить, и заранее прошу прощения. Не знаете ли вы: не угрожал Дэну кто-нибудь?
– Нет. – Ее рука поднялась к воротнику, лицо застыло. – Никто.
– А вам? – спросила я. – Вам никто не угрожал? Чем бы то ни было, каким бы то ни было способом?
– Нет. Нет, конечно, – ответила она быстро, опустив глаза.
Лицо ее побелело еще больше. Я тут без амулета могла сказать, что она врет, и воцарилось неловкое молчание на ту секунду, что я ей дала передумать и рассказать мне. Но она ничего не сказала.
– Мы… мы закончили? – спросила она неуверенно, и я кивнула, поправив на плече сумку. Сара-Джейн быстрыми ходульными шагами пошла к двери. Мы с Гленном вышли за ней на бетонную площадку лестницы. Для насекомых было слишком холодно, но у фонаря на крыльце болталась разорванная паутина.
– Спасибо, что дали нам посмотреть на его дом, – сказала я, пока она проверяла дверь дрожащими пальцами. – С его одногруппниками я поговорю завтра. Может быть, кто-нибудь из них что-нибудь знает. Что бы ни случилось, я вам помогу, – добавила я, пытаясь говорить многозначительно.
– Да, спасибо. – Она смотрела куда угодно, только не мне в глаза, и снова вернулась к профессиональному офисному тону. – Большое спасибо вам, что пришли. Мне жаль, что я ничем не смогла быть полезной.
– До свидания, мэм, – попрощался Гленн.
Каблуки Сары-Джейн быстро простучали по мостовой. Я пошла за Гленном к его машине, оглянулась – Саркофаг сидел в окошке второго этажа, глядя на нас.
Машина Сары-Джейн весело чирикнула и открылась, владелица положила в нее сумочку, села и уехала. Я стояла возле отрытой дверцы и провожала глазами ее хвостовые огни, пока они не свернули за угол. Гленн смотрел на меня, стоя у места водителя, положив руки на крышу машины. Карие глаза в свете уличных фонарей смотрели непроницаемо. – Каламак должен очень хорошо платить своим секретаршам, если они могут позволить себе такие машины, – сказал он негромко.
Я напряглась:
– Я точно знаю, что он им хорошо платит, – ответила я резко. Мне не понравился подтекст в его словах. – Она отлично знает свою работу. И у нее хватает денег посылать домой, чтобы ее родные жили королями по сравнению с другими работниками на ферме.
Он хмыкнул, открывая дверь. Я села, вздохнула, застегивая ремень и устраиваясь на кожаном сиденье. Вид из окна на темную стоянку нагонял тоску. Сара-Джейн мне не доверяет. Впрочем, с ее точки зрения, с чего бы ей мне доверять?
– Вы это принимаете близко к сердцу? – спросил Гленн, заводя машину.
– Ты думаешь, раз она ворлок, то не заслуживает помощи? – язвительно ответила я.
– Остыньте, я же не то имел в виду. – Покосившись на меня, он тронул машину с места. Перед тем, как включить передачу, он вывел обогреватель на полную, и прядь волос щекотала мне лицо. – Я только хотел сказать, что вы ведете себя так, будто от исхода дела зависит что-то лично для вас.
Я провела рукой по глазам:
– Извини тогда.
– Ничего, – ответил он так, будто понял. – Так что… – он замялся: – В чем все-таки дело?
Он выехал в поток машин, и при свете уличного фонаря я глянула на него, решая, хочу ли я быть с ним
