На несколько демонов больше

полотенца и вытер палец. Я нахмурилась, и мне стало еще неуютнее, когда он нагнулся посмотреть мои книги заклинаний.

— Убери руки, — буркнула я, досадуя, что Кери не торопится.

Миниас убрал руки, выругавшись по-латыни. Когда он разогнулся, у него в руках был мой набор вложенных друг в друга кастрюлек для зелий, а в самой маленькой уютно лежал мой пейнтбольный пистолет. Я забеспокоилась, что в заключенных в нем чарах, пусть они и выдохлись, есть достаточно моей ауры, чтобы прорвать круг. Но Миниас глянул на него только мельком, обратив все внимание на самую большую кастрюлю — ту, на которой осталась вмятина от головы Айви. Мне не понравилось, с каким презрительным отвращением он держал ее в руках.

— Ведь ты же ею не пользуешься? — спросил он.

— Тебе все равно не отдам, — огрызнулась я. Господи, да что с ним такое? Хуже Дженкса — везде залез.

Подняв брови в некоторой веселости, Миниас поставил кастрюлю и взял открытую книгу заклинаний на столе. Я стиснула зубы, но на этот раз ничего не сказала. С тем же веселым удивлением Миниас раскрыл книгу одной рукой, поправил шляпу, приподнялся и сел на стол рядом с моим лей-линейным натюрмортом. Кудрявая голова оказалась почти среди кастрюль и трав.

Медленно выдохнув, я шагнула вперед.

— Послушай, — начала я, и он обратил ко мне взгляд своих инопланетных глаз. — Я прошу прощения, Я не знала, что это ты пытаешься со мной связаться. Нельзя ли утрясти все это насчет метки, чтобы мы могли каждый и дальше жить своей жизнью?

Снова глядя в книгу, Миниас снял шляпу и буркнул:

— Я, собственно, для этого и пришел. У тебя было время придумать желание. Уже почти пятьсот лет, как я с временными дела не имел, и не хочу начинать снова, так что давай мы его услышим.

Я уронила голову на грудь, внезапно занервничав, и запрыгнула на стол возле раковины. Временные, да? Обхватив колени, притянутые к подбородку, я подумала о коротком сроке жизни Дженкса и о том, как желания оборачиваются и всаживают в тебя зубы. Конечно, желание выбраться из ОВ у меня сбылось, но я до сих пор пытаюсь выбраться из-под тех меток демонов, которые при этом заработала. Если я сейчас пожелаю более долгой жизни для Дженкса, он может оказаться в состоянии, когда ничего не сможет сделать. Или же станет первым в мире пикси-вампиром, или еще чем- нибудь столь же неприятным.

— Не хочу я желания, — прошептала я, чувствуя себя трусихой.

— Не хочешь? — Явно удивленный демон расплел ноги, опустил их со стола, скрыв мои книги заклинаний. — Хочешь проклятие? — Выбритое лицо скривилось кислой гримасой. — Никогда не учил ведьму, но, быть может, смогу что-то вдолбить в твой крепкий череп. Интересно.

— Я не хочу учиться творить проклятия, — ответила я. — От тебя, во всяком случае.

Блуждающий взгляд Миниаса оторвался от засыхающих в углу срезанных веток тиса. Наклонив голову, он глянул на меня так, будто только что я обратила на себя его внимание.

— Нет? — повторил он, удивленно взмахнув рукой. — Чего же ты тогда хочешь?

Чувствуя, что нервничаю, я спрыгнула со стола. Без Кери я ничего не хотела делать, но просто сказать «нет» — это, пожалуй, вреда не принесет.

— Я ничего не хочу.

Очень снисходительной стала улыбка Миниаса:

— В это я поверю, когда два наших мира сольются.

— Ну, это да, я до фига много всякого хочу, — сказала я едко, потому что мне не нравится, когда мне предлагают все на свете, а я знаю, что получить это — будет куда больше геморроя, чем вообще не иметь. — Я хочу, чтобы мой напарник прожил долго, а не вонючие двадцать лет. Хочу, чтобы моя подруга обрела какой-то мир в своей жизни и чтобы выбор у нее не был так мучителен. Чтобы эту занюханную церковь… — я двинула рукой по столу так, что даже ладонь заболела, — переосвятили и я могла не бояться нежити, пока сплю! И избавиться от этой дряни в морозильнике, прежде чем: а) она вызовет во Внутриземелье борьбу за власть или: б) снова в мою дверь постучится среди ночи Тритон за чашкой сахару. Но ты, — ткнула я в него пальцем, — ты мне это дал бы таким образом, что никакой радости мне бы от этого не было, так что не надо!

Злясь и волнуясь, не допустила ли я ошибку, я сложила руки на груди и надулась молча.

Миниас звучно захлопнул книжку. Я вздрогнула, и его красные глаза уставились на меня с тревожной пристальностью. Он спрыгнул со стола и сделал два шага вперед.

— Ты знаешь, зачем она приходила? И это у тебя? Пульс у меня зачастил, я выпрямилась в тревоге:

— Думаю, что да.

Миниас встал неподвижно, как столб, только подол мантии шевелился.

— Отдай мне. И я сделаю так, что Тритон никогда больше тебя не побеспокоит.

У меня пересохло во рту. Видя, как яростно он хочет заполучить этот предмет, я понимала, что отдать ему эту штуку — очень большая ошибка. Но он даже не знает, что это такое.

— Ага, — сказала я недоверчиво. — Как в ту ночь, да? Ты ею управлять не можешь, и сам это знаешь.

Он хотел было возразить, и я подняла брови. Опустив голову в задумчивости, Миниас шагнул назад.

— У тебя ничего нет из того, что я хочу, демон, — сказала я. — Ты будешь у меня в долгу.

— Ты думаешь, я буду носить твою метку? — спросил он, и я подняла голову, услышав в его голосе неверие, нежелание верить. — Нет, твою метку я носить не буду.

Щеки его остались бледны, но в глазах читался глубокий гнев.

— А почему нет? — Мне эта идея понравилась хотя бы тем, что не понравилась ему. Потом я вспомнила слова Трента — что я принимаю решения на основе того, насколько сильно они разозлят окружающих, — и нахмурилась. Но Миниас этого не видел, потому что возмущенно фыркнул и повернулся ко мне спиной.

Плечи у него были широки неимоверно, и в мантии он выглядел просто царственно, особенно рядом со мной в босоножках, джинсах и майке. Я все еще была подключена к линии и ощутила, как перепутываются волосы. Проведя рукой по кудрям, я успела подумать, что все-таки я дура: беспокоиться о кудрях, когда у меня в кухне торчит демон.

Миниас поднял голову — и тут хлопнула входная дверь.

Кери. Наконец-то.

Ее легкие шаги тихо прозвучали в коридоре, приятный голос, напряженный от тревоги, окликнул меня. На пороге Кери остановилась, большими глазами глядя то на Миниаса у меня в круге, то на меня. Она все еще была одета в тот же летний наряд, легкое полотняное платье, и ноги у нее были мокрые — она по росной траве прошла босиком. Дженкс сидел у нее на плече так, будто там ему самое место, и я не удивилась, увидев Рекс, кошку Дженкса, на руках у Кери. Апельсиновый котенок мурлыкал, закрыв глаза, и лапки у кошечки тоже были мокрые.

— Храни нас господь, — вздохнула облегченно Кери. Дженкс взлетел, рассыпая золотые искорки, а кошку Кери спустила на пол. — У тебя все хорошо? — спросила она у меня, подходя, но не беря меня за руки, как обычно.

— Пока что, — ответила я, думая, не злится ли она на меня за прошлую ночь, хотя и говорит, что нет. Я соорудила круг вызова как следует — я только не знала, как он звонит. Кери — суровая учительница, но она не затаила бы зла только за то, что до меня медленно доходит. Или все-таки?

Рекс встала посреди кухни, подергивая хвостом — ей не нравилось быть на линолеуме. Мне она в руки не давалась, зато демон в трех футах от нее не волновал ее совершенно. Дура, а не кошка.

— Добрый вечер, Кери, — приветливо поздоровался Миниас, но она его не хотела замечать. Только слегка поджатые губы да поднятые к распятию пальцы были сигналом, что она его услышала.