— Горгульи не пристраиваются, они затихают в засаде, — пробормотал пикси, и его крылья агрессивно застрекотали. — Что-то с ней не так, иначе она была бы с родственниками. Они не перемещаются, если только не задумали что-то реально скверное.
— Может, это такой же бунтарь, как ты, Дженкс, — заметила я, и он тихонечко вздохнул.
— Куда ты намылилась? — резко спросил он, оглянувшись на церковь.
Внезапно мое дурное настроение вернулось.
— Поговорить с Кери. Я заезжала к Тренту, кода он мерил костюм.
— И что такого важного с Кери? — он преградил мне дорогу, словно пытаясь защитить такую маленькую, но самоуверенную женщину, как я.
Удержавшись на кончиках пальцев, я затормозила, чтобы увидеть его реакцию.
— Она от него беременна.
— Беременна!
Этот визгливый вопль был прерван вспышкой выброшенной пыльцы, заметной даже в ярком послеполуденном свете.
— Это цветочки, — сказала я, шагая по пустынной улице и направляясь к старому, шестидесяти-с- лишним-летнему дому, принадлежащему Кери и Кизли. — Он хочет отправить меня в Безвременье за образцом, чтобы их ребенок родился без отклонений. Попытался сыграть на моем чувстве вины.
И это почти сработало.
— Беременна, — повторил он, и его заострившееся лицо отражало шок. — Я, блин, обязан ее понюхать.
Скрип моих ботинок по мостовой стих.
— Ты можешь по запаху определить, когда кто-то ждет ребенка? — спросила я потрясенно.
Дженкс пожал плечами.
— Иногда. Я не уверен в отношении эльфов, — он метнулся по тротуару, а затем снова ко мне. — Ты можешь идти чуточку быстрее? Я бы хотел это сделать прежде, чем солнце сядет, и эта хреномундия на карнизе проснется.
Я огляделась и обнаружила Кизли тремя домами дальше. Он радовался осенней погоде, сгребая листья. Он был для меня здесь столь же неуместен, как кролик на пожаре.
— Дженкс, — сказала я внезапно. — Это я собираюсь разговаривать. Не ты.
— Да, да, да, — отозвался он, и я угрожающе на него уставилась. — Я понял. Кери могла ему еще не сказать.
Частота жужжания его крыльев упала, хотя он не снизился ни на миллиметр.
— Ладно, — согласился он, колеблясь.
Мои ботинки застучали по тротуару и пятнистому рисунку, которые создавало солнце, несмотря на то, что разноцветные листья все еще цеплялись за темные ветви. Кизли — Леон Бейрн? Я думала и разглядывала его. Леон был единственным колдуном, кроме меня, кому удалось уйти из ОВ и остаться в живых, несмотря на то, что ему для этого явно пришлось инсценировать собственную смерть. Ему должно было быть под пятьдесят, но он просто жил по документам своего отца и старался выглядеть соответственно.
Я глянула на Дженкса, вспоминая, как взбесился пикси, когда я скрыла от него, что Трент — эльф. Если Кизли — Леон, то он в бегах. И Дженкс не стал бы выдавать его тайну.
— Дженкс, ты умеешь хранить секреты? — спросила я тихо, когда Кизли заметил нас, оторвался от работы и оперся на свои грабли. Пожилой мужчина так страдал от своего артрита, что иногда для работы во дворе должен был собирать всю свою волю в кулак, и не помогал болеутоляющий амулет, который для него сделала Кери.
— Возможно, — сказал пикси, осознавая пределы своих возможностей. Я пристально на него посмотрела, и он скорчил гримасу. — Да сохраню я твой фиговенький секретишко. Что на сей раз? Трент носит лифчик?
Улыбка изогнула мои губы, прежде чем я стала серьезной.
— Кизли — это Леон Бейрн.
— Срань Господня! — произнес пикси и взорвался фонтаном блестящей пыльцы, которая, искрясь, полетела на ковер листьев. — Пока у меня был послеобеденный сон, ты узнала, что Кери беременна и живет под одной крышей с мертвой легендой!
Я ухмыльнулась.
— Трент был сегодня разговорчив.
— Ни, фейри мне в задницу, хрена! — Его крылья пошли серебром от этой мысли. — А почему Трент тебе это рассказал?
Я пожала плечами, отбивая пальцем «там-падам» по затянутому рабицей забору Кизли, пока шла.
— Не знаю. Хотел доказать, что он знает что-то, что не известно мне? Джи сказала тебе, что сошлась с молоденьким пикси?
— Что?!
Его крылья замерли, и мои пальцы взлетели вверх вместе с содержанием адреналина в крови, но он взял себя в руки прежде, чем рухнул в мою ладонь. Дженкс парил, и его лицо было воплощением отцовского ужаса.
— Трент? — пискнул он. — Это Трент тебе сказал?
И когда я кивнула, он повернул свой взгляд на цветники перед домом, которые светились ухоженностью, даже несмотря на осень, что указывало на присутствие пикси.
— Милостивая матерь Тинки, — сказал он. — Я должен поговорить с дочерью.
Не дожидаясь моего ответа, он рванул вперед, но неожиданно застыл у забора. Взлетев на несколько дюймов выше, он выдернул из кармана красную пиксячью бандану и завязал ее вокруг лодыжки. Это была пикси-версия белого флага: он гарантировал добрые намерения и обещал не браконьерствовать. Дженкс никогда не надевал ее раньше, когда бывал у дочери, и радость узнать о ее замужестве отдавала горечью. Его крылья отливали мрачным синим, и он направился вокруг дома к внутреннему дворику, где Джи сосредоточила свои усилия по садоводству.
С чуть заметной улыбкой я подняла руку, приветствуя Кизли, открыла калитку и вошла во двор.
— Привет, Кизли, — крикнула я, разглядывая его с новым интересом, рожденным знанием его истории. Пожилой чернокожий мужчина стоял в центре своего двора, его дешевые кроссовки почти утопали в листьях. Джинсы были выбелены ноской, а не искусственно состарены «варкой», рубашка в черно-красную клетку-шотландку казалась на размер больше, и, наверное, была куплена где-нибудь на распродаже.
Его лицо испещрили морщинки, и теперь выражение лица мужчины читалось с легкостью. Оттенок желтого в его карих глазах мог бы меня обеспокоить, но Кизли был вполне здоров для своего пожилого возраста и артрита. Я могла бы сказать, что когда-то он был высок, теперь же мои глаза были прямо напротив его. Возраст сурово обошелся с его телом, но не коснулся разума. Он был мудрым пожилым соседом, и только он мог дать мне совет так, чтобы не вызвать во мне бурю негодования.
Но его руки мне нравились больше всего. Я видела, как он проживал в них свою внутреннюю жизнь: темные, тощие, с жесткими шишками суставов, но не боящиеся работы, способные пробуждать заклинания, зашивать вампирские укусы и держать пиксенят. Все это он делал на моих глазах, и я доверяла ему. Даже если он изображал из себя не того, кем был. Но мы все такие, не правда ли?
— Добрый день, Рэйчел! — крикнул Кизли, и его острый взгляд оторвался от линии крыши, где исчезал след Дженксовой пыльцы. — В этом свитере ты выглядишь как кусочек осени.
Я глянула вниз на черно-рыжий узор. Никогда раньше об этом не задумывалась.
— Благодарю. Ты хорошо смотришься с граблями. Как поживают твои коленки?
Старик хлопнул по потертым джинсам, щурясь от солнца.
— Могли бы и получше. Но, с другой стороны, все могло бы быть гораздо хуже. Кери в последнее время часто сидит на кухне, с чем-то экспериментируя.
Я замедлила скорость, все еще направлялась к переднему крыльцу по поскрипывающей дорожке. Трава наступала на нее, и теперь она была каких-то 8 дюймов (20 см) шириной.
— Полагаю, — сказала я, — что погоня за злодеями всю твою жизнь должна была нанести вред
