становиться его женой и сам помог ей сбежать.
— Я всегда была послушной девочкой, — сказала Лотти. — Я всегда вела себя хорошо и делала то, чего от меня ждали. Просто какое-то время я решила пожить в других условиях. Я хочу совершать ошибки! И желаю выяснить, такая ли я храбрая, как о себе думаю? Если я сейчас вернусь домой, то действительно окажусь трусихой. Я не убегала, — произнесла она снова. — Я лишь хочу сделать что-то самостоятельно. Только ради себя.
— Тогда тебе придется узнать то, что я узнал давным-давно, — сказал Корран. — В этой жизни ты должна полагаться только на себя.
— Значит, ты решил восстановить поместье, полагаясь только на себя?
Корран кивнул:
— Когда-то это было одно из лучших поместий. Но им не занимались в течение многих лет, и постепенно оно пришло в упадок. Мой отец любил все это. Он устраивал пышные вечеринки, соблюдал традиции, но терпеть не мог копаться в земле, не любил сельское хозяйство. Эндрю точно такой же. Для него поместье — просто источник дохода. Но теперь Лох-Мхорай принадлежит мне. — Корран выпятил челюсть. — И я верну его прежнее великолепие!
— В одиночку? — с сомнением протянула Лотти.
— В одиночку! — подтвердил Корран. — Конечно, мне было бы легче, если бы у меня были дополнительные финансы. Но я выплачиваю алименты бывшей жене и погашаю долги Мойры и Эндрю, поэтому не могу заняться разведением племенного скота. Вот почему я в первую очередь должен отремонтировать коттеджи и начать получать доход от их аренды, — сказал он, барабаня пальцами по столу. — Летом у меня имеется единственная реальная возможность завершить ремонтные работы. Нужно заниматься стадом. В сентябре я должен выставить овец на продажу. Потом я займусь приобретением баранов, надо увеличивать стадо. Кроме того, мне нужно заниматься лесом.
— Хм, — произнесла Лотти, жуя тост. — Теперь я понимаю, зачем тебе помощники.
— Но из помощников у меня будешь только ты, — язвительно заметил Корран.
Она твердо встретила его взгляд через стол.
— Да, — ответила Лотти. — Только я.
Глава 3
После завтрака Корран показал Лотти комнату наверху. И хотя он предупредил ее, что дом совершенно пустой, она по-прежнему изумленно смотрела на помещения, из которых его мачеха вывезла практически все. В доме не было ни ковров, ни штор, имелись только отдельные предметы мебели, а на стенах красовались отверстия от гвоздей, на которых когда-то висели картины.
Лотти с грустью думала о том, как непорядочно поступила мачеха Коррана, оставив дом в таком состоянии. Корран притворялся, будто его не особенно беспокоит пустота в доме, но Лотти видела его печальную усмешку, когда он говорил о себе, как о лишнем человеке в семье. Неудивительно, что он вырос самодостаточным, но мрачным.
Как и остальные комнаты в доме, ее спальня была скудно обставлена. В ней имелись только кровать и стул с прямой спинкой, стоящие на голом деревянном полу. Однако спальня была светлой и просторной, и из окна открывался прекрасный вид на озеро. Лотти, которая провела всю свою жизнь среди роскоши, была в восторге от своего нового жилища.
Корран отдал ей старую, но чистую хлопчатобумажную рубашку. Лотти надела ее и закатала рукава, стараясь не думать о том, что когда-то эта рубашка касалась тела Коррана.
Вернувшись в коттедж, она решительно расправила плечи и принялась за работу. Первые два часа она выносила старую мебель на улицу. Осталась пара больших комодов, которые перетащить без помощи Коррана ей не удалось. Затем Лотти скатала ковры, кашляя от пыли, а потом стиснула зубы и принялась удалять паутину на потолке.
Самое ужасное — там была не только паутина, но и пауки! Некоторые были такими огромными, что ей пришлось отпрыгивать в сторону, когда они падали на пол. Лотти ненавидела пауков, но не позволяла себе кричать. Ее бабушка говорила, что принцессы не визжат, не кричат и не устраивают шума, ведь они никогда ничего не боятся.
Как только с пауками было покончено, Лотти приободрилась. Пусть она испачкалась и вспотела, зато не нужно никого очаровывать и пожимать бесчисленные руки. Пууки вертелся рядом, с довольным видом обнюхивал все вокруг, старался отодрать плинтусы и рычал на воображаемых крыс.
По крайней мере, Лотти надеялась, что они воображаемые.
Когда ближе к обеду Корран зашел в коттедж, она подметала и тихо напевала по-французски. Пууки носился за шариками пыли. Коррана поначалу никто не заметил, и он в очередной раз убедился, до чего бесполезная собака этот Пууки!
Стоя в дверном проеме, Корран наблюдал, как Лотти неумело подметает пол метлой. Она закатала рукава его рубашки и смешно повязала на голову платок. Грубая ткань рубашки подчеркивала нежность ее рук и изящность шеи.
И эта девушка пела! Неужели она счастлива? Ведь ей следовало устать и испытывать отвращение к грязи. Она должна была сдаться и уйти. Да, Корран нуждался в помощниках, но ему требовался опытный рабочий, а не утонченная барышня с удивительными серыми глазами. Лотти была слишком привлекательной…
Корран нахмурился и постучал в дверь костяшками пальцев.
— Я принес обед, — сказал он коротко.
Удивленная Лотти умолкла на полуслове и повернулась. Пууки подскочил к нему и принялся запоздало лаять.
— Тихо! — рявкнул Корран, и песик резко сел на задние лапы, смешно опустив уши и опешив от его тона.
— Он просто рад тебя видеть, — заметила Лотти, улыбаясь. Она поставила метлу у сломанных перил, сняла перчатки и, бросив их на нижнюю ступеньку, подошла к нему, вытирая руки о рубашку. — И я тоже рада, что ты принес обед!
Когда она улыбалась, ее лицо словно светилось, и Корран чувствовал, как у него сжимается сердце. Давненько никто не радовался его приходу…
— Только не жди, что я постоянно буду таскать тебе обед, — сказал он сердито. — Просто я закончил штукатурить и подумал, почему бы нам не перекусить сэндвичами? Во второй половине дня я хочу начать готовить сено для скота, поэтому времени на обед у меня не будет.
— Я не думала, что мне позволят пообедать, — произнесла она. — И не ждала, что ты приготовишь сэндвичи. Вот это сервис!
— Погода не такая уж плохая, — сухо сказал он. — Почему бы нам не поесть у озера?
— Замечательная идея! — воскликнула Лотти. Выбравшись из затхлого коттеджа, она глубоко вдохнула свежий воздух. Положив руки на поясницу, она потянулась, слегка скривившись от боли в мышцах.
— Уже устала? — спросил Корран.
— Ничуть, — сказала она, решив не показывать, как радуется возможности оторваться от работы на некоторое время. — Как здорово, что ты принес обед!
Они подошли к озеру, и Лотти вымыла руки. Корран стал разворачивать пакет с сэндвичами, положив его на выступ скалы.
— Сэндвичи совсем обыкновенные, — предупредил он, протягивая ей раскрытый пакет.
Лотти взяла сэндвич и уселась на скалистый выступ рядом с Корраном.
— Отлично, — сказала она, не в силах поверить, до чего проголодалась.
Сэндвич представлял собой кусок сыра между двумя ломтями магазинного хлеба, но Лотти наслаждалась едой как никогда. Она очень хорошо себя чувствовала, сидя здесь, на свежем и немного прохладном воздухе, в котором витал едва слышимый запах торфа.
