на левой стороне шеи. Она сразу вспомнила пятно на подушке и поняла, откуда оно взялось.
— Тебе придется пойти в полицию прямо сейчас.
— Да. Конечно.
В воздухе повисло выжидательное молчание, и Нора чувствовала, что слышала еще не все, что он должен был ей сказать.
— Есть что-то еще. Что, Кормак?
Он закрыл глаза и еще раз вздохнул.
— Это обязательно выйдет наружу, когда я буду разговаривать с полицейскими, и я не хочу, чтобы ты услышала это от кого-либо еще. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Мне следовало сказать тебе это раньше, Нора, прости, что я этого не сделал. Давным-давно мы с Урсулой были недолгое время… близки. Мы оба были аспирантами, работали здесь с Гэбриелом. Это продолжалось всего несколько недель одно лето. Я порвал с ней, когда понял, что Урсула была не… — он остановился, подыскивая правильное слово — …не таким достойным человеком, каким я ее себе представлял.
— И ты не сумел это понять, пока не переспал с ней? — он вспыхнул, и Нора заглянула в рану, которую словно лезвием ножа вскрыли ее слова. — Прости, Кормак, прости. Это было нетактично.
— Не совсем. Я не знаю, что меня заставило пойти прошлой ночью. Когда Урсула заскочила ко мне в воскресенье вечером, я подумал, что она изменилась. Она казалась спокойнее, вдумчивее. Может, это было и так, а может, и нет; может, все это было притворство.
Урсула была здесь. Запачканная губной помадой салфетка в корзине — Урсула оставила ее там намеренно, сея семена сомнения. Сейчас Нора перебрала в мыслях все лукавые взгляды, обращенные в ее сторону в последние нескольких дней, Урсула прощупывала, проверяла, не пустили ли те семена корни.
— Мне следовало остаться прошлой ночью. Может, Урсула все еще была бы жива, если бы я просто нашел время поговорить с ней и успокоить ее.
Кормак на мгновение замолчал.
— Я хотел, чтобы ты знала, что произошло на самом деле перед тем, как все покатится в тартарары. А это непременно случится. Но я не причинял ей вреда, Нора, я бы никогда…
Его темные глаза переполнились раскаянием и мольбой, и Кормак словно ждал ответа, ждал, что она как-то успокоит его: «Конечно, конечно, ты не мог». Но на самом деле Нора думала, что никто не знает, на что способен человек, пока он не столкнется с той или иной ситуацией лицом к лицу. Люди срываются, делают глупости, не думают. К ее горлу подступил комок, и она не могла произнести ни слова.
— Пожалуйста, скажи что-нибудь, Нора.
Она вдруг поняла, что вонзает ногти пальцев в плотно сжатые кулаки. Она разжала руки и попыталась избавиться и от узла в желудке. Кормак потянулся к ней и схватил ее за запястье.
— Я знаю. Я знаю, что это сумасшедшая, глупая история. Никто не поверит мне, и я не обвиняю их. Но я могу только сказать тебе, что произошло на самом деле.
Она посмотрела в глубокие темные заводи его глаз, затем на пальцы, охватывавшие ее предплечье — те же пальцы, что выманивали из флейты столь дикую, неистовую музыку, что касались ее и гладили ее волосы, когда она плакала.
— Мы со всем этим разберемся, — вот и все, что она сказала. Но она видела, как по лицу Кормака волной прокатилось облегчение.
Глава 4
На мгновение Уард замер в свете, льющемся через разбитое кухонное окно Урсулы Даунз. Это было огромное панельное окно, не защищенное от солнца. Должно быть, кому-то в ночи оно казалось освещенной сценой. Он выглянул в окно, посмотрев на холм в заднем саду, и увидел, как провисшая веревка для белья качается на ветру. Уард проверил замки на задней двери, один из них запирался без ключа, на отдельный засов. И передняя, и задняя дверь были настежь открыты. Ни одна из них не была взломана, а это означало, что убийца Урсулы Даунз либо имел ключ, либо она его знала и впустила в дом. Или убийца просто влез через разбитое окно. Стекло в основном было убрано, в углу стояла метла, а мусорная корзина была полна осколков. Уард вытащил один осколок и заметил крошечные капли на стекле, напоминавшие набрызганную пульверизатором красную краску.
— Нельзя ли изучить это повнимательнее? — спросил он первого попавшегося криминалиста. — Восстановите стекло и посмотрите, не было ли тут граффити или какой-то надписи.
Лаборант кивнул и взял корзину с разбитым стеклом. Уард обратил внимание на кухню. Много чая и несколько банок бобов и сардин, но в холодильнике ничего не было, за исключением молока и нескольких почти пустых контейнеров с едой из ресторана навынос. Готовить Урсула Даунз явно была не мастерица.
В гостиной отметины на ковре выглядели так, словно кто-то недавно двигал мебель — прятал следы яростной борьбы или что-то искал? Урсула Даунз не оставила яркого отпечатка в своем временном жилье, в гостиной было немного личных предметов. Уарду показалось, что ее квартира в Дублине, должно быть, была немногим уютнее этой. По Урсуле было непохоже, чтобы она интересовалась мягкими подушечками.
На полу рядом со столом лежал рюкзак. Детектив поднял его, расстегнул молнию переднего кармана и нашел одну губную помаду, мобильный телефон и дневник. Драгоценные детали, которые помогут ему отпереть дверь в ее жизнь и смерть, были здесь и только ждали, когда до них доберутся. Он положил рюкзак в пакет как улику — он возьмет его с собой и подробнее рассмотрит в участке.
Вдруг у его локтя появился офицер в белом.
— Доктор Фрайел ждет вас, сэр.
Уард несколько раз медленно и глубоко вздохнул перед тем, как пройти в ванную, где было тело. Офицеры-криминалисты убрали и положили в мешки торф, чтобы расчистить доктору Фрайел доступ к телу. Бледный труп Урсулы Даунз все еще частично был погружен в ванну. В воздухе висел давящий запах крови. Для Уарда аромат смерти был хуже вида тела, но к этому он не был готов. Как раз под подбородком в плоть шеи врезался тонкий черный шнурок, а ниже зияла ужасная рана.
— Не очень глубокая лигатура, — сказала доктор Фрайел рядом с ним. — Возможно, она использована не для того, чтобы убить ее, а чтобы временно отсечь воздушный поток или контролировать кровотечение. А вот и три узелка на веревке.
— Прямо как у Дэнни Брейзила. — Уард мысленно просмотрел список людей, кто знал бы о лигатуре на предыдущей жертве. — А что об ударе?
— Я почти уверена, что убийца правша, судя по углу пореза и брызгам.
— Так вы полагаете, что Урсула была жива, когда ей перерезали горло?
— Да. посмотрите на узор пятен на стене. Определенно артериальное кровотечение.
Уард проследил за взглядом доктора Фрайел к темным ржаво-красным перьям на стене. Он сосчитал: одно, два, три, четыре, пять. Сколько времени ее сердце продолжало биться перед тем, как она умерла? Тот, кто сделал это, не мог уйти чистым, подумал он. Уард опустил глаза на запястья и лодыжки Урсулы, все еще покоящиеся на изящно загнутых краях ванны.
— Есть еще какие-либо видимые увечья?
— Только порез вот здесь на левой руке, — Кэтрин указала на рассеченную рану между большим и указательным пальцами. — Это очень недавний порез, странно, что есть следы хлопковой нити на руке, словно она была забинтована, но бинт снят. Также, возможно, какая-то кожа и кровь под ногтями ее левой руки. Я не могу сказать наверняка, пока мы не произведем посмертное вскрытие. Возможно, она была без сознания, почти задушена, когда ей перерезали горло.
— А нож, найденный на полу?
— Придется его проверить, конечно, но держу пари, что это не орудие убийства.
— Почему?
— Лезвие этого ножа зазубрено. Судя по тому, что я видела, горло жертве перерезали незазубренным лезвием.
