далее на север по восточному берегу Вислы до устья Западного Буга. Фронт удерживал два плацдарма — магнушевский и пулавский.
Утром 3 января из штаба инженерных войск фронта прибыл мотоциклист со срочным пакетом. В пакете был приказ генерала Прошлякова к 6 января передать 2-й и 3-й батальоны в оперативное подчинение 61-й армии, а 1-й и 7-й батальоны ввести в полосу 5-й ударной армии. Два батальона, 6-й электризованных заграждений и 8-й специального минирования, оставались в резерве начальника инженерных войск фронта.
Отмечая на карте места сосредоточения батальонов, приданных 61-й и 5-й ударной армиям, полковник Соколов заметил:
— Против магнушевского плацдарма. Отсюда, видимо, будет наноситься основной удар. Нашим придется нелегко.
В эти дни полковник Соколов спал не больше четырех часов в сутки. Так же напряженно работал и штаб. Прежде всего провели занятия с командирами батальонов и офицерами штаба. Вначале на картах, а потом и на местности изучили маршруты предстоящего движения. По материалам, полученным в штабе инженерных войск фронта, ознакомились с обороной противника. Командиры батальонов уточнили с представителями общевойсковых и танковых частей вопросы взаимодействия. Заместитель начальника технического отдела майор Куберский провел занятие по изучению новейших мин гитлеровской армии. Специальные занятия, посвященные предстоящим боевым действиям, затем были проведены с личным составом всех подразделений.
10 января в штаб бригады приехал командир 1-го батальона майор Фролов. Обычно спокойный, даже несколько флегматичный, он на этот раз был взволнован. Фролов коротко доложил генералу:
— 1-му и 7-му батальонам приказано обеспечить ввод в прорыв 2-й танковой армии. С начинжем армии прикинули необходимое количество проходов. С имеющимися сейчас силами не справимся…
— Ну а сколько, по вашему расчету, нужно проделать проходов? — спросил Михаил Фадеевич.
Фролов назвал солидную цифру. Иоффе помолчал, подумал, наконец медленно, подчеркивая каждую фразу, сказал:
— Задачу нужно выполнить! Во что бы то ни стало!
Может быть, начать одновременно с бригадными и дивизионными саперами? Подумайте, как лучше. Посоветуйтесь с офицерами. Будут изменения — сообщим.
Как только Фролов ушел, командир бригады приказал начальнику штаба:
— Георгий Николаевич! Подготовьте срочную радиотелеграмму Прошлякову. Примерно такого содержания: «Расчет показывает, что имеющиеся средства не обеспечивают ввод в прорыв 2-й танковой. Прошу усиления двумя нашими батальонами из резерва».
Через час с небольшим был получен ответ: «Разрешаю. После прорыва снова вывести в резерв. Прошляков».
Немедленно в штаб вызвали командиров 6-го батальона электризуемых заграждений майора Рождественского и 8-го батальона специального минирования — майора Пергамента. К их прибытию в штабе уже заготовили приказы и карты с маршрутами следования.
Числа с десятого в расположении советских войск стало особенно спокойно и тихо. По ночам не грохотали гусеницами танки. Они стояли в лесах тщательно замаскированные. В лесах укрылись колонны автомашин. Почти иссяк поток радиограмм, запросов, всяких инструкций и директив из штаба инженерных войск.
Первым 12 января перешел в наступление 1-й Украинский фронт. Мы томительно ждали своего часа. По доходящим до нас слухам, наступление 1-го Украинского фронта развивалось успешно. Наконец наступила и наша очередь.
В девять утра 14 января одновременно с магнушевского и пулавского плацдармов перешли в наступление войска 1-го Белорусского фронта. Уже в первый день наступления наши войска вклинились в оборону врага до десяти — двенадцати километров.
В это время с магнушевского плацдарма в штаб бригады поступила телеграмма: «На проделанных проходах подорвались два танка. Левин».
Это было чрезвычайное происшествие. Неужели саперы 1-го гвардейского батальона инженерных заграждений плохо разминировали проходы для пропуска танков? Как быть? Решил посоветоваться с Соколовым.
— Георгий Николаевич! Начинж второй танковой армии полковник Левин сообщил о двух подрывах на проходах!
— Да-а, дело неприятное, — озабоченно сказал начальник штаба. — А вообще-то говоря, надо разобраться в обстоятельствах на месте.
— Кого пошлем к Фролову?
— Думаю, Ассонова и Голуба, хлопцы энергичные.
Действительно, подполковник К. В. Ассонов и майор А. А. Голуб свою задачу выполнили отлично. На переднем крае они тщательно обследовали места подрывов.
По следам гусениц поврежденных танков установили, что обе машины свернули с проделанного и обозначенного прохода. Был составлен акт. Тяжелое обвинение с саперов 1-го батальона было снято.
Продвижение советских войск, начавшееся с магнушевского плацдарма, успешно развивалось.
Наши батальоны, действующие в 61-й и 5-й ударной армиях на пулавском плацдарме, проделав проходы в минных полях и проволочных заграждениях противника, несли комендантскую службу, вели разведку маршрутов движения войск.
Во второй половине дня была получена радиограмма от Эйбера, действовавшего вместе с Исаевым севернее Варшавы в составе 47-й армии: «Оба батальона выполнили задание по проделыванию проходов. Претензий со стороны общевойсковых командиров нет». Около полуночи получили радиограмму от командира 3-го батальона майора Г. И. Гасенко. И у него дела шли отлично.
16 января в полосе наступления 5-й ударной армии с плацдарма на реке Пипица была введена в прорыв 2-я танковая армия генерала С. И. Богданова.
Проделывание проходов в минных полях и проверка маршрутов движения были возложены на четыре батальона нашей бригады. Задача осложнялась тем, что рубеж ввода танковой армии отстоял на тридцать пять — сорок километров от бывшего переднего края. Танки двигались многими маршрутами, и все их предстояло проверить, а где нужно, разминировать. Саперы бригады выполнили приказ. Несколько сот танков и автомашин были пропущены без единого случая подрыва.
1-й и 7-й батальоны, продолжая наступление с передовыми частями 5-й ударной армии, вели разведку и разграждение основных маршрутов движения. В полной готовности к отражению вражеских контратак были подвижные отряды заграждений. 6-й батальон электризуемых заграждений и 8-й специального минирования в течение трех дней расширяли проделанные проходы в заграждениях, несли комендантскую службу на бывшем переднем крае вражеской обороны.
17 января совместными усилиями советских и польских войск была освобождена от гитлеровских оккупантов столица братской Польши — Варшава.
На следующий день я приехал в Варшаву. Город лежал в руинах. Повсюду почерневшие от пламени стены разрушенных зданий. Улицы завалены кирпичом и битым стеклом. Гитлеровцы взорвали собор святого Яна — один из красивейших памятников европейской архитектуры. От древней площади на Старом Мясте остались лишь груды обломков.
На одной из улиц остановились у нашей армейской радиоустановки. Из Москвы передавали приказ Верховного Главнокомандующего об освобождении польской столицы. В числе наиболее отличившихся соединений и частей, получивших почетное наименование Варшавских, был и наш 4-й батальон.
Отступая из Варшавы, гитлеровцы оставили в неразрушенных зданиях, на улицах и площадях города большое количество противотанковых и противопехотных мин, фугасов замедленного действия и различных взрывных ловушек. Чтобы наладить нормальную жизнь в польской столице, надо было освободить ее от мин. Командование 1-го Белорусского фронта направило на помощь 2-й и 5-й инженерно-саперным бригадам Войска Польского, разминировавшим город, 8-й гвардейский батальон специального минирования нашей бригады. Бок о бок героически трудились польские и советские саперы. Уже к началу февраля 1945 года разминирование важнейших объектов Варшавы было закончено. За это время было обезврежено более
