двадцати пяти тысяч различных мин, много фугасов, авиационных бомб, снарядов, минометных мин и других взрывных сюрпризов.
После освобождения столицы Польши 17-й отряд механизации был направлен на строительство высоководного моста через Вислу между Варшавой и Прагой, рядом со взорванным железнодорожным мостом.
Когда я приехал, майор Б. Е. Стессель на высоком варшавском берегу проверял исправность прожектора.
— Будем работать и ночью, чтобы не терять времени, — доложил Борис Ефимович.
— Авиационных налетов не боитесь?
— Да нет, давно уже немцы не летали. В случае же чего, сразу свет вырубим. Помните, на Днепре так делали.
Стессель рассказал, что в отряде широко используется отремонтированное трофейное имущество: дизель-молоты, электрифицированный инструмент, готовые детали верхнего строения мостов.
— Недавно Прошляков приезжал… — Начальник отряда улыбнулся. — Все интересовался, откуда мы столько механизмов имеем.
Во время беседы к нам подошел сгорбленный старик поляк. На нем была выцветшая конфедератка и пальто, перешитое из гитлеровской шинели. Он, как выяснилось, служил артиллеристом в старой русской армии.
— Что русские умеют воевать, сам давно знал, — сказал старый артиллерист. — Сейчас убедился, что и строите быстрее фашистов!
Действительно, мост рос, что называется, на глазах — по два-три метра в час! Люди трудились с огромным энтузиазмом. Ведь по мосту пойдут войска и боевая техника на столицу гитлеровской Германии, проклятый Берлин!
Мост длиной около четырехсот метров был закончен за двенадцать суток — рекордный срок!
Многие саперы отряда за трудовой героизм были награждены орденами и медалями. Майор Стессель получил орден Отечественной войны II степени.
Тем временем наступление войск 1-го Белорусского фронта успешно развивалось. 29 января соединения фронта пересекли границу фашистской Германии. Вскоре были окружены крупные вражеские группировки в Познани и Шнайдемюле. 1 февраля был форсирован Одер и захвачены плацдармы в районе Кюстрина (Костишн). До Берлина оставалось всего шестьдесят километров. Так успешно завершилась Варшавско-Познаньская наступательная операция войск 1-го Белорусского фронта.
Начало февраля 1945 года запомнилось мне многочисленными яростными контратаками врага.
Часов в шесть вечера 8 февраля командира 3-го батальона майора Гасенко вызвал на командный пункт 12-й гвардейской стрелковой дивизии полковник Д. К. Мальков.
Командир дивизии сразу же ввел в обстановку, поставил задачу:
— Вот здесь, — полковник показал на карте, — из района Нойведеля, противник готовит удар. Наиболее танкоопасное направление — это шоссе на Пюльсдорф. Здесь держит оборону 37-й гвардейский полк. Сюда же выдвигается истребительно-противотанковый полк из резерва корпуса. Вам к рассвету следует заминировать подступы к его огневым позициям. Вот здесь и здесь. Действуйте!
…Батальон был поднят по тревоге. Ночью минеры минировали передовые позиции советских войск. Впереди, во тьме не по-русски промозглой и слякотной зимы, был враг. Не теряя ни минуты, саперы перекрыли противотанковыми минами шоссе и близлежащие лесные дороги. На шоссе мины устанавливали прямо на асфальте и маскировали хвойными ветками. Чтобы не насторожить противника, ветки набросали по всей дороге перед минным полем. На незаминированные лесные дороги и просеки направили саперов с запасом мин на автомашинах. Они установят мины, если по ним двинутся вражеские танки.
На рассвете 9 февраля артиллеристы и саперы услышали лязг гусениц. Гитлеровские танки на большой скорости двигались сразу по нескольким дорогам. За танками шли самоходные орудия и бронетранспортеры с пехотой.
Расчеты замерли у орудий. Артиллеристы чувствовали себя уверенно. Они знали, что впереди огневых позиций минные поля. А когда наводчик спокоен, и прицел точнее. Солдаты истребительно-противотанковых полков видели в минерах своих лучших помощников и друзей.
Гитлеровская танковая колонна, идущая по шоссе из Нойведеля, быстро приближалась. Наши орудия молчали. Вдруг под передней «пантерой» вспыхнуло пламя. Танк завертелся на месте с перебитой гусеницей. Почти в ту же секунду артиллеристы вогнали в него два снаряда, и «пантера» загорелась. Второй танк попытался объехать полыхающий костер, но тоже был подбит артиллеристами. Остальные машины стали сворачивать с шоссе на лесные дороги и просеки. Но они уже были перекрыты противотанковыми минами. Потеряв на минах еще четыре танка и самоходное орудие «артштурм», гитлеровские танки, отстреливаясь, стали пятиться назад.
В это время группа минеров старшины Буйкевича заминировала лесную дорогу в тылу противника, юго-восточнее шоссе. На минах, установленных отважными гвардейцами на пути отступавших гитлеровцев, подорвался еще один танк и бронетранспортер с пехотой.
Соскочившие с машин эсэсовцы попытались снять мины. Тогда горстка минеров вступила с ними в бой. Огнем ручного пулемета и автоматов герои уничтожили около двадцати фашистов. Гитлеровцы были вынуждены искать обходы.
Отбив контратаку врага, наши войска снова пошли вперед. После ожесточенных боев были заняты города Нойведель и Реец. В первых рядах наступающих шли, как всегда, гвардейцы-минеры. Они под огнем врага проделывали проходы в заграждениях противника, прикрывали минами фланги соединений, не щадили себя, выполняя приказ командования.
При отражении вражеской контратаки был ранен командир 1-й роты капитан Д. И. Шимаровский. Но он не ушел в медсанбат, пока гитлеровские танки не повернули обратно. Когда фашистские машины начали обходить наше минное поле, навстречу им бросилась группа саперов, возглавляемая командиром 2-й роты капитаном А. Н. Курносовым. Отважные воины под огнем гитлеровцев установили мины внаброс на боевых маршрутах танков. Напоровшись на мины, фашисты отступили.
* * *
Западнее города Реец стали попадаться лесные массивы. Конечно, это были не бескрайние русские леса, но случалось ехать десяток, а то и два десятка километров между стен из высоких корабельных сосен. Гитлеровцы поспешно отступали и не всегда успевали заминировать дороги или устроить на них завалы.
Однако от коварного врага можно было ожидать любых сюрпризов. В лесах бродили отдельные группы фашистов, пробиравшихся на запад. Поэтому мы при совершении марша принимали все меры боевого охранения.
Вот и сейчас автоколонна гвардейцев на лесной дороге ощетинилась автоматами. За последние дни, мотаясь по батальонам, я урывал для сна лишь по нескольку часов. И под мерное пофыркивание нашего виллиса подремывал на ходу. Неожиданно машина резко затормозила. Спросонья чуть-чуть не стукнулся головой о ветровое стекло. Володя Козлов выскочил из машины и через минуту вернулся:
— Натолкнулись на гражданских фрицев. Сейчас поедем…
Немцев было сотни три. В основном старики, женщины и дети. Правда, попадались и мужчины вполне призывного возраста. При виде наших солдат в толпе началась паника. Все, даже совсем маленькие дети, подняли вверх руки с белыми платками. Вероятно, они ждали, что их сейчас будут расстреливать. Наши солдаты показывали знаками, что все свободны и могут возвращаться домой. Однако немцы не верили и растерянно толпились на обочине, ожидая расправы. Подозвал одного из мужчин и, с трудом подбирая немецкие слова, объяснил, что Красная Армия с мирным населением не воюет.
На обочине, рядом с ручной тележкой, доверху наполненной различным скарбом, стояли две старухи и девочка лет двенадцати в грязном лыжном костюме. Порывшись под сиденьем, Володя Козлов вытащил кусок хлеба и протянул ребенку. Одна из немок испуганно прижала девочку к себе и что-то быстро заговорила. Козлов вначале силился что-нибудь понять, потом махнул рукой и дал газ…
Когда мы в конце января вошли на территорию Германии, населенные пункты, занятые Красной Армией, вначале казались совершенно вымершими. «Цивильные» немцы, наслушавшиеся геббельсовских пропагандистов, бежали на запад или прятались в различных укрытиях и ближайших лесах. Однако уже
