– Все получилось бестолково и глупо! – вздохнула Шерри-Ли, хлопая москитов у себя на руках. – Почему бы тебе просто не пристрелить его?
– Не могу, – признался я.
– Тогда отдай мне пистолет.
– Я его обронил в трейлере.
Она недоверчиво покачала головой.
– Сюда, тупая псина! – проорал Брэд. – Даже я знаю, куда они двинули!
– Ну и что дальше? – спросила Шерри-Ли после паузы.
Я стоял и смотрел на болото. Напор и предприимчивость, проявленные мною в первые секунды нашего спонтанного побега, куда-то испарились.
Шерри-Ли тяжело вздохнула.
– Давай сюда, – кивнула она на заросли шуршащей травы в человеческий рост. – Пройдем немного в ту сторону, а потом, сделав крюк, вернемся к ограде.
– Годится! – согласился я.
Мы углубились в колючие заросли. Спустя минут пять за спиной послышался лай – Клинтон, похоже, взял наш след.
Наше продвижение замедляла болотная жижа до лодыжек, а шуршание острой меч-травы приглушало угрозы, выкрикиваемые Брэдом и нам, и своей гончей.
Мы выбрались из густых зарослей на поблескивающую темную поляну, сплошь покрытую хохолками какой-то растительности.
Вдалеке виднелся мачтовый лес, а прямо за ним – огни побережья Форт-Майерс-Бич.
До рукотворного убежища было рукой подать – и вместе с тем оно было опасно недостижимо. Я сторонился густых зарослей и все время пригибался, опасаясь словить пулю, выпущенную мне в спину с помощью лазерного прицела.
– Следуй за мной! – крикнула Шерри-Ли, легко и грациозно перепрыгивающая с кочки на кочку.
– Я лучше понизу, – ответил я, переводя дыхание.
Внезапно я действительно ухнул вниз, да еще как!
Я погрузился по пояс в черную жижу. Еще через секунду меня засосало по грудь. В ноздри ударил ядовитый болотный газ, на изумрудной поверхности трясины стали вздуваться пузыри.
– Не двигайся! – крикнула Шерри-Ли, приближаясь ко мне с величайшей осторожностью, как сапер по минному полю. – Замри!
Я кивнул, и трясина сразу засосала меня еще на пару сантиметров.
– Я тебя вытащу, – крикнула Шерри-Ли, озираясь по сторонам в поисках чего-либо, что помогло бы ей меня вытянуть из трясины.
Сумка с золотом наполовину затонула, ее широкая часть затрудняла дальнейшее погружение в трясину.
Когда Шерри-Ли опустилась на колени и протянула мне руку, выражение ее лица, отражающее ее внутреннее состояние, подтвердило самые худшие мои опасения.
– Потихонечку, милый, цепляйся за меня и выбирайся.
Чтобы услышать эти слова, я готов был тонуть всю ночь, но, когда я протянул к ней руку, я увидел, что по зарослям мечется крошечное красное пятно. Оно исчезло, но вскоре заплясало на груди у Шерри-Ли. Я отдернул руку.
– Беги! – крикнул я. – Сматывайся! Быстрее!
Пятно переместилось ей на плечо, на какой-то миг исчезло, а затем появилось у нее на шее.
– Заткнись, Марти! Давай руку!
– Мне уже крышка, идиотка! – завопил я. – Тебе ни за что меня не вытянуть! Убегай, пока этот маньяк не вогнал в тебя пулю!
На лице у Шерри-Ли появилось выражение наивного изумления, когда она увидела на своей руке красный огонек лазерного прицела.
– Все равно погибать, так уж лучше я один, чем мы оба! – прошипел я. – Подумай об Энджи!
Шерри-Ли исчезла в зарослях, оставив после себя лишь грустную улыбку. Я пожал плечами и тут же провалился еще глубже, гадая, не пляшет ли сейчас красный огонек у меня на затылке. Если у Брэда есть хоть капелька мозгов, он пристрелит меня без лишних слов. Мой труп опустится на дно болота, а он сбежит с саквояжем, полным золота. Тогда ему останется прикончить всего лишь единственную свидетельницу.
Я всегда боялся, что, когда забрезжит конец жизни, проявлю малодушие. Полагал, что стану глотать слезы, думая о том, сколько еще не успел сделать и сколько всего натворил. Я всегда знал, что костлявая с косой явится, посвистывая, именно тогда, когда я соберусь начать новую жизнь, будто она все время до этого поджидала за углом, когда я завяжу с выпивкой и забью последний косячок. Я страшился проявления слабоволия больше, чем самой смерти, но сейчас, пробуя смерть на вкус, как пациент, вышедший из кабинета стоматолога трогает одеревеневшим после новокаина языком только что запломбированный зуб, я не ощущал ничего, кроме оцепенения.
Я услышал всплески его шагов. Потом Брэд, крякнув, похоже, упал…
– Тварь поганая, Клинтон, – крикнул он. – Не путайся у меня под ногами!
Черная псина промчалась мимо меня, пыхтя как паровоз. Брэд остановился и в гневе заломил руки.
– Ко мне, дебильная скотина! Марти, богом клянусь, тупой пес несся прямо на тебя!
От ярости он с трудом переводил дыхание, хотя ему хватило хладнокровия, чтобы оценить мое плачевное положение.
– Ну что, Марти, тонешь? – вякнул он наконец, а красное пятно его лазерного оружия стало чертить параболы на чавкающей поверхности трясины. – А здорово ты меня саданул! – Он протянул окровавленную ладонь. – И только потому, что я ценю твою выдержку, я не вышиб к едреням твои английские мозги.
Я кивнул, давая понять, что оценил его великодушие, и сразу же погрузился в трясину по подбородок.
– Будь здоров, Брэд, не кашляй! – нашелся я.
– Между прочим, ты сам виноват в том, что случилось и где ты сейчас. И будь я проклят, если помогу тебе задарма выбраться из трясины, если учесть, что ты стал трахаться с моей бывшей невестой.
На самом деле я не «стал трахаться», а трахнулся всего один раз, но я не стал Брэда разубеждать. С каждым вздохом я все глубже погружался в трясину, от недостатка воздуха у меня кружилась голова. Я вскинул брови, призывая его продолжать.
– Короче, парень, ты можешь прихватить свой саквояж с золотыми монетами, отправляясь прямиком в ад, а можешь отдать его мистеру Лаку, вызволив таким образом свою задницу из гребаной дыры. Вот какова в данный момент цена моего великодушия. – Он вырубил лазерный прицел и вытер кровь со лба. – Ну так как, Марти? Жизнь или кошелек?
Отчаяние и презрение к Брэду призывали меня утонуть и утащить сокровище с собой в трясину, а благоразумие, у которого я никогда не шел на поводу, всполошилось, и тогда я приподнял намокший кожаный саквояж. Вот, мол, жизнь выбираю! Болото пыталось проглотить меня вместе с золотом. Но Брэд, протянув руку, выхватил у меня саквояж, отчего я еще больше погрузился в трясину.
Я не помню, какие были мои последние мысли перед тем, как я потерял сознание.
Разумеется, смертная тоска и раскаяние овладели мною, когда я погружался во мрак забвения, но смерть пожаловала ко мне в компании со страхом и отчаянием. Удастся ли мне задерживать дыхание, прежде чем моя воля подчинится неизбежному и я наглотаюсь болотной жижи? Мир и покой… Вечный покой были в нескольких секундах от меня, но вдруг чьи-то цепкие пальцы схватили меня за руку и выдернули из небытия на белый свет, как новорожденного.
– Что, испугал я тебя? – ухмыльнулся Брэд. – Я и сам испугался, с трудом тебя нащупал.
Он приподнял меня над трясиной, а затем швырнул на земную твердь, словно какую-то малоценную рыбину. Рывок обессилил его, и он рухнул на колени. Его черный «хеклер-и-кох МК23» напоминал правую руку Дьявола.
– Стрёмная ситуация! – заявил он, отдышавшись. – Я, наплевав на правосудие матушки-природы,
