сестру от их сатанинского гнета.
– Она вовсе не угнетена, – возразила Речел.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и все. Она никогда не жалуется. Ну, иногда жалуется, что устала и расплылась. Но ни за что не жалеет, что родила близнецов!
Яслин фыркнула.
– Не понимаю, зачем ты притворяешься, что ненавидишь детей, Яс? Когда у тебя будут свои дети, заговоришь по-другому.
– Бред собачий.
– Нет, это правда.
– Откуда ты знаешь? Ведь у тебя нет детей.
– Но я хочу…
– Ага. А я не хочу.
– Возможно, не сейчас. Но только подумай: когда ты состаришься, у тебя не будет семьи. Это так печально. Никто не приедет тебя навестить. У тебя не будет внуков.
– А кто сказал, что твои внуки будут тебя навещать? Только посмотри на сестру Патрика и его мать. Они на дух друг друга не переносят.
Что, если твои дети тоже тебя возненавидят? Зачем подвергать себя мучениям? Потеряешь фигуру, свободу… – Яслин на пальцах пересчитывала потери. – От недосыпа сойдешь с ума. И все для того, чтобы у тебя появилась пара внуков, которые будут навещать тебя, лишь когда им понадобятся деньги?
Циничные замечания Яслин задели Речел за живое.
– Ты заговоришь по-другому, когда увидишь Джейка и Гарри на моей свадьбе. Они такие лапочки. Да еще в этих голландских костюмчиках с бриджами…
– Постой-ка! – Яслин с отвращением подняла руку. – Ты только что сказала «в голландских костюмчиках»?
– Да, я же тебе говорила. Хелен их сшила.
– Мальчики-пажи – только начало катастрофы. Но голландские костюмчики?! Что дальше, Речел? Неужто ты метишь на награду «Самая безвкусная свадьба года»?
– О чем ты говоришь?
– Розовые розы. Струнный квартет на приеме. Засахаренный миндаль для каждого гостя!
– Это не безвкусица.
– Зато смертельная скука.
– Яслин. Что с тобой творится?
– Да брось. Что творится с тобой? Собираешься принести клятву любви, почитания и послушания, а потом начать одеваться по каталогу «Воден»? Трансформация началась еще во время помолвки. Ты превращаешься в мать Патрика.
У тебя будет скучнейшая в мире свадьба и скучнейшая в мире жизнь!
– Не понимаю, что на тебя нашло. Не хочу больше ничего слышать.
Речел развернулась и пошла прочь. Пройдя два шага, сорвалась на бег и заплакала. Яслин замерла посреди площади по колено в грязной коричневой жиже. Парочка британцев-молодоженов, заставшая конец ссоры, с отвращением уставилась на нее.
– Догони ее, – сказала женщина. – Если, конечно, ты не законченная тварь.
– Заткни пасть и не суйся не в свое дело, – огрызнулась Яслин.
Но она все же догнала Речел. Пришлось бежать, чтобы успеть за ней. Когда наконец она схватила Речел за рукав, та рассерженно вырвалась.
– Не хочу с тобой разговаривать, – произнесла она. – С чего вдруг ты стала такой гадиной?
– Извини, – выпалила Яслин. – Я не думала, что говорю. Извини, извини, извини.
Речел остановилась. Лицо распухло от слез.
– Почему ты наговорила всю эту чушь насчет скучной свадьбы? – жалобно пролепетала Речел.
– Не знаю, – ответила Яслин. – Ведь на самом деле я так не думаю. У тебя будет чудесная свадьба, Речел. И мне нравятся мальчики-пажи, честно. Просто сорвалась, потому что сегодня плохой день. Вообще вся неделя плохая. Не понимаю, что со мной стряслось. С тех пор как мы приехали, мне как-то не по себе.
Лицо Речел смягчилось.
– Как раз перед отъездом у меня был очень неудачный период, – продолжала Яслин. – На работе затишье, и я не знала, что мне с этим делать.
– Ты же получила новый рекламный контракт, – заметила Речел.
– Роль мамаши, – призналась Яслин.
– Разве это плохо?