– Думаешь, твои тебя не воспринимают? По крайней мере, они не отсылают тебя в дом злейшего врага, пока сами чмокаются и пытаются помириться. Я не хотела сюда приходить, сама знаешь.
– Я тоже не хотела, чтобы ты приходила, – призналась Речел.
– Я могла бы побыть дома одна. Я могу сама о себе позаботиться.
– Да уж. – Речел шмыгнула носом и принялась оттирать томатные потеки с новой кофточки. – Нам уже четырнадцать, черт возьми. Мы уже не дети.
– Даже не понимаю, зачем они кота за хвост тянут, – сказала Яслин. – Почему бы им просто не развестись?
– Разве твои родители не хотят остаться вместе? – спросила Речел.
– Мне уже наплевать.
Но было видно, что ей вовсе не наплевать. Яслин торопливо отвела глаза, но не успела скрыть блестевшую в уголке глаза слезу. Речел никогда не видела, чтобы Яслин Стимпсон плакала. Даже когда самая злобная девчонка из пятого класса протащила ее за волосы через всю школьную автостоянку, потому что Яслин не так на нее посмотрела в столовой. После того случая все стали считать ее крутой, и эта репутация не менялась годами. Но теперь Яслин плакала. Причем на глазах у кривозубой Речел Бакли, которая была совершенно не заинтересована в том, чтобы слабость Яслин осталась в тайне, – после стольких лет ледяного равнодушия и пренебрежения.
– Мне так жалко твою кофточку, Реч. Я тебе свою подарю, – Яслин высморкалась в замызганный бумажный платок.
– Надо было просто как следует закрутить крышку, – возразила Речел.
– Но это я встряхнула бутылку.
– Все трясут кетчуп перед тем, как открыть.
– Наверное.
– Пойдем в мою комнату, – предложила Речел. – У меня курево есть. «Бенсон и Хеджес».
Остаток вечера они провели на подоконнике спальни Речел, выпуская дым в сад. Когда миссис Бакли крикнула, что несет чай и печенье, раз уж они не поужинали, судорожно набили рот мятными конфетами.
К концу уикенда между Речел и Яслин завязалось нечто, отдаленно похожее на дружбу. Родители Яслин решили подать на развод.
Яслин не очень расстроилась. Она даже не удивилась тому, что когда ее отец переехал, она стала чаще с ним видеться. Вместо того чтобы в свободное время шляться по барам, дабы подольше не возвращаться к своей страдалице жене. Пит Стимпсон попытался компенсировать свое отсутствие. Были походы в рестораны, поездки в кино, прогулки по магазинам. И отец часто разрешал брать с собой подругу. Увидев, как папа Яслин оплатил кредиткой модные шмотки из «Топ-Шоп» на двести фунтов. Речел почти пожалела, что ее родители тоже не развелись.
Даже сам день развода прошел безболезненно. В тот вечер Яслин после школы отправили к Бакли. Когда на следующий день она снова увидела мать, бывшая миссис Стимпсон оперативно избавилась от припухлостей при помощи кружочков огурца и дорогого крема для глаз. На той неделе Яслин получила подарки от обоих родителей. Мать купила ей CD-плеер, такой дорогой, что Яслин о нем и мечтать не смела. Отец прислал открытку со стофунтовым ваучером на покупки в «Некст». Быть дочерью разведенных родителей оказалось не так уж плохо.
Все изменилось, когда на горизонте появились другие люди.
Яслин раздирало чувство вины, когда она принимала подарки от Тани, первой холостяцкой подружки отца. Она разрывалась между стремлением отказать ей из солидарности с матерью и желанием забрать подарки себе. Помаду, тени для глаз, духи. Даже чулки. Мать Яслин считала, что ей такими вещами пользоваться рановато.
Именно Таня вдохновила Яслин попробовать себя в модельном бизнесе. Таня помогла ей уложить волосы, отговорив делать ужасную пуделиную химию, которая в тот год не миновала ни одну девочку в четвертом классе. Именно Таня сделала ту самую прическу с длинными прямыми волосами, что станет фирменным знаком Яслин. Таня отвезла ее в модельное агентство в Лондоне. Мать Яслин даже не знала, куда они поехали. А если бы знала, то попыталась бы их остановить.
Но Яслин мечтала стать моделью. Увидеть Лондон, Париж, Нью-Йорк, Милан. Ей хотелось, чтобы ее внешностью восторгались. Нет смысла быть хорошим человеком, решила она. Ее мать хороший человек, но это не помогло ей удержать отца. В глазах Яслин ее мать была неудачницей. К сорока годам распустилась, растолстела, постарела и стала занудой. Игра окончена. По мнению пятнадцатилетней Яслин, ее семья развалилась, потому что миссис Стимпсон не предприняла никаких усилий, чтобы остановить годы или двигаться в ногу со временем.
Четыре года спустя, когда Яслин была в Японии и зарабатывала кругленькое (для девятнадцатилетней девушки) состояние на прибыльном рынке телерекламы, ей позвонила Таня и в слезах сообщила, что отец бросил и ее.
– Он… у него… он нашел себе помоложе! – пролепетала Таня.
Яслин попыталась проявить сочувствие по международной линии. В тот вечер она оплакивала Танин с отцом разрыв почти так же горько, как и развод родителей, но с Таней больше никогда не разговаривала.
– Почему ты так поступил, папа? – спросила она отца, когда в следующий раз приехала к нему домой. – Потому что она располнела?
– Не говори глупости, цыпленок, – ответил отец. – Дело не только во внешности.
Он подмигнул Лауре, своему новому трофею. Та согласно улыбнулась. Но что-то в ее глазах подсказывало Яслин: Лаура понимает, что он врет. Даже себе самому. Но пока Лаура была слишком молода и не беспокоилась, что в один прекрасный день гильотина падет и на ее голову.
Когда Яслин стукнуло двадцать, ее вера в любовь была не сильнее веры в Санта-Клауса. Яслин
