Жиль вздохнул. Это был глубокий, протяжный вздох. Так вздыхают только влюбленные.
Аксель повернулся к стенке, зажал одно ухо подушкой, а другое – рукой.
Жиль опять вздохнул. Аксель отчетливо это слышал.
– Что с тобой? – раздраженно спросил Аксель.
– Кошмар какой-то, – ответил Жиль.
– Слава богу, – произнес Аксель. – Слава богу, это всего лишь кошмар. А то в какой-то страшный момент мне показалось, будто ты на самом деле вломился в комнату, устроил тарарам и разбудил меня, а я больше всего на свете хочу спать, потому что завтра в шесть часов утра моя очередь убираться.
– Прости, – сник Жиль. – Я тоже попробую уснуть.
– Спокойной ночи.
В комнате повисла тишина, лишь наручные часы Акселя – подарок на восемнадцатилетие – тикали на ночном столике. Они тикали две минуты. Аксель считал секунды. Потом Жиль снова вздохнул.
– Что с тобой такое? – На этот раз Аксель сел на кровати. – Что стряслось?
– По-моему, со мной и вправду что-то творится, – ответил Жиль. – Ведь я должен был пойти к той голландке.
– Но ты вернулся в комнату. Голландка тебя не захотела? Ну и что. Может, у нее есть парень в ее Голландии. Может, она не из тех, кто готов на случайную связь лишь потому, что любимый человек в тысяче миль отсюда. Ты тут ни при чем, тебе просто попалась девушка с моральными принципами.
– Ну уж нет, – обиженно произнес Жиль. – Я мог бы с ней переспать.
– Ну конечно, – фыркнул Аксель.
– Но я не захотел.
– Ага, как же.
– Я серьезно. Аксель. Я просто не захотел. Сегодня вечером после представления она подошла ко мне, и я понял, что смогу сделать с ней все, что захочу. Она сказала, что ее соседка по номеру всю ночь проведет с Пьером в его комнате. Это ли не прозрачный намек?
– Может, она просто хотела поддержать разговор.
– Она хотела меня, – раздосадованно брякнул Жиль. Ему было не по душе, когда кто-то сомневался в его привлекательности, пусть даже это был всего лишь Аксель, а Аксель не в счет.
– Даже если ты ее не захотел, – ответил Аксель. – Подумаешь, невелика беда. Бывает, ты женщине нравишься, а она тебя ни капли не интересует. – Он поежился при воспоминании о Соне и ее огромных коровьих глазищах, что шарили по его лицу в поисках истины, тогда как он скрипел зубами во время их шахматных сессий.
– Но она была как раз в моем вкусе, – не унимался Жиль. – Длинные волосы, длинные ноги, большие… – Он обрисовал в воздухе два гигантских арбуза. Аксель ничего не увидел. Было еще темно. – Со мной что-то произошло, – прошептал он. – Мне больше не нужны свидания-однодневки. Я понял, как бессмысленно мое существование.
– Я тебе давно говорю, – хмыкнул Аксель.
– По-моему, я влюбился.
Аксель зажег лампу на прикроватном столике, чтобы как следует рассмотреть лицо Жиля.
– Ты прикалываешься, да?
– Нет. Это та девушка, англичанка, что прилетела во вторник. Она приходила ко мне играть в теннис. Она прекрасна. Так и вижу ее в теннисной юбочке, и как хочется положить руку ей на…
– Значит, перерождение все же не состоялось, – прыснул Аксель, догадавшись, куда Жиль хочет положить руку.
– …мне хочется положить руку ей на… ладонь, – внезапно произнес Жиль.
– И отвести ее за чулан с теннисным инвентарем.
– Ты все извращаешь, – возмутился Жиль. – Я как-то странно себя чувствую. Мне вроде как грустно. Меня даже не радует, что Дельфина порвала с Ксавье.
– Правда?
– Он захотел заняться анальным сексом, – деловито заявил Жиль. – Она отказалась, и он не очень-то расстроился. Но когда Пьер разболтал ему, что мне она дала через две недели после начала сезона…
Представив эту картину. Аксель сжал зубы.
– И что мне теперь делать? – спросил Жиль.
– Скажи Ксавье, что это вранье, – предложил Аксель.
– О чем ты?
– Об анальном сексе.
– Господи, Аксель. Я тут говорю о настоящей любви, а ты можешь думать только о том, как вперить кому-нибудь в задницу!
– Ты первый об этом заговорил.
