церковники могли получить любое мясное яство, какое захотят.
Девушка поскребла в затылке и тревожно вздохнула.
— Не знаю всех подробностей, но они, похоже, приглашают всех власть имущих подряд. Один раз мы две ночи напролет готовили для какой-то церковной шишки, которая должна была приехать издалека.
Сановник Церкви из далеких краев.
Если это и впрямь борьба за власть, Лоуренс отлично понимал, на что это все указывает.
Разговор принимал странный оборот.
— Значит, они укрепляют здесь свою власть, — сказал Лоуренс.
— Да. И они очень берегут свою репутацию, как гончар еще не высохшую глину. Они щедро раздают нуждающимся, но откуда они берут деньги, непонятно. Поэтому с теми, кто говорит всякие вещи, может произойти все, что угодно. Все здесь шепчутся, что если на кого падет глаз Церкви, он не сможет оставаться в городе.
— Если так, почему ты мне это рассказываешь? — спросил Лоуренс, немного напуганный серьезностью девушки.
— Ну, я всякому не рассказываю.
Как Лоуренс носил маску торговца, так и девушка, вне всяких сомнений, носила маску разносчицы.
Итак, если со спины от спины находится живот — что сейчас перед Лоуренсом?
— Просто чтобы я знал: могу ли я поинтересоваться, почему для меня ты делаешь исключение?
— Ну, рискну сказать… — с неожиданно скромным видом ответила она, придвинув лицо ближе к Лоуренсу. — Думаю, потому что от тебя пахнет другой женщиной.
Уперевшись спиной в стену и не в силах отойти назад, Лоуренс уставился на девушку; его лицо совсем перестало слушаться.
— Значит, это твоя гордость как разносчицы, да?
Девушка хихикнула.
— Это тоже; но вообще-то есть в тебе что-то, из-за чего любой девушке, хоть немного уверенной в себе, хочется попытать счастья. Ты с этим часто сталкиваешься?
К несчастью, опыт Лоуренса ограничивался тем, что его отшивали служанки на постоялых дворах.
Все, что он мог сейчас, — лишь покачать головой.
— Что ж, тогда объяснение может быть лишь одно. Ты совсем недавно познакомился с женщиной, которая с тобой сейчас.
Ее не следовало недооценивать. Это и есть то, что называется женской интуицией?
— Это потому, что ты очень тихий, — продолжила она. — Держу пари, когда ты путешествовал один, по тебе проводили взглядом и не возвращались; но когда мы, женщины, видим, что ты с другой, нам становится любопытно. Когда зверь видит барашка, который гуляет в одиночестве, он, может, слишком ленив, чтобы охотиться на него; но когда рядом с барашком волчица, нам становится интересно — этот барашек действительно так вкусен? И мы желаем его для себя.
На свете найдется немного мужчин, которые будут довольны, когда их сравнивают с баранами; но самая печальная правда заключалась в том, что с ним на самом деле была волчица.
Эта девушка вообще человек ли?
— Вот почему мне так хочется, чтобы ты привел свою спутницу в таверну.
Если нет интереса к деньгам и общественному положению — возможно, именно такого рода пряность добавляет вкуса жизни.
Как ни странно, именно это разносчица, похоже, и взяла с Лоуренса в обмен на рассказанную ему правду.
— Ты уже передала мне это приглашение, — сказал Лоуренс.
Разносчица улыбнулась с некоторой досадой.
— О, твое самообладание так раздражает.
— Я барашек, в конце концов. Мы сочувствия не заслуживаем, — и Лоуренс положил руку на заднюю дверь, затем обернулся к девушке. — Разумеется, я никому не скажу о нашем разговоре.
— Даже своей очаровательной спутнице?
Лоуренс не мог не рассмеяться.
Возможно, подумал он, такие девушки больше в моем вкусе, чем какие-нибудь хрупкие и нежные создания.
— Итак, ты говоришь, рассказал мне все, да?
— Ни единой подробности не утаил.
Вернувшись, Лоуренс обнаружил Хоро в точно таком же состоянии, как когда уходил — читающей книги и лениво помахивающей хвостом. Дернувшись последний раз, хвост замер.
— Похоже, я должна научить эту девчонку паре вещей про территорию, — Хоро взглянула на Лоуренса с умеренно довольным видом. — Однако, похоже, ты начинаешь кое-что понимать.
— Чтобы тягловая лошадь была свободна, несмотря на поводья, она должна предугадывать волю хозяина.
Хоро удовлетворенно улыбнулась.
— Итак, — сказала она, усаживаясь. — Что ты обо всем этом думаешь?
Похоже, можно было считать надежными фактами, что Ив действительно продавала статуэтки Церкви и что они рассорились и разорвали отношения.
Кроме того, изложенный Ив результат заседания Совета, по-видимому, тоже соответствовал действительности.
Что беспокоило Лоуренса, так это попытки Церкви ради укрепления своей власти в городе возвести здесь кафедральный собор. Кафедральные соборы были центрами власти Церкви; их возводили исходя из рекомендаций влиятельных землевладельцев и священников. Однако, как правило, священники, уже устроившиеся в этих землях, противодействовали возведению кафедральных соборов — ведь с появлением собора здесь возникала новая могучая сила.
Разумеется, Лоуренс знал, что все здесь упиралось в деньги и связи.
Если здесь появится кафедральный собор, епископ местной церкви из человека, которого назначили епископом, превратится в человека, который сам их назначает. Он получит право взимать определенную долю с десятины, собираемой всеми окрестными церквами, а также право одобрять кандидатуры местных мирских правителей.
Он будет обладать всей полнотой церковной власти. Это, конечно, чрезвычайный пример, но все же: любого, кто с ним не согласен, он сможет обвинить в ереси; все его недруги отправятся на костер. Кстати сказать, большинство епископов интересовались как раз в первую очередь взиманием десятины, и никакая власть не была превыше власти Церкви.
Именно предчувствие такого развития событий внушало разносчице страх и нежелание говорить против Церкви.
Лоуренсу было абсолютно ясно, почему Ив, разругавшаяся с Церковью, желала покинуть город и почему она не хотела говорить о возобновлении старой сделки в будущем году.
Чего он не понимал, так это зачем вообще ей было ссориться с Церковью. Что до Лоуренса, то он бы грязь ел, лишь бы не перейти Церкви дорогу. Оно того просто не стоило.
Может, и неплохой идеей было бы сделать ставку, если это поможет лучше понять происходящее.
С учетом влияния Церкви в Совете Пятидесяти не приходилось сомневаться, что решение Совета было принято епископом; а поскольку это решение было в интересах города, Ив собиралась противостоять Церкви.
Лоуренс стал раздумывать, а не окажется ли его жизнь под угрозой в результате всего этого.
Если иностранный торговец погибает или исчезает, едва заключив законную сделку, подозрение
