— Я сам хотел бы знать, — бросил он неопределенно, гладя рукой ее струящиеся волосы.
Она встала, села к нему на колени и теперь смотрела на него сверху вниз.
— Хип Синг уходит из Гонконга, многие другие организации тоже покидают его. Новый режим неблагоприятен для бизнеса, как для нашего, так и для чьего-либо, — начал он. — Но Хип Синг, похоже, сильнее нас, они лучше подготовлены, лучше вооружены и готовы к драке.
— А вы не готовы?
Он пожал плечами.
— Что ж, если война остается единственным выходом, пусть будет война, — пробормотал он.
— Будь осторожен, Джоуи, — сказала она, положив руку ему на колено.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
— Это тебе надо быть осторожной, — возразил он. — Тебе и детям. За себя я не боюсь, но у людей Хип Синг нет чести. Они обязательно нанесут удар и по нашим семьям. Вы — это самое ценное, что у меня есть.
Она сжала его руку с силой, неожиданной для такой изящной белой ручки.
— А что говорят по поводу войны другие? — спросила она.
— Верхушка пойдет за мной. А Фрэнки Вонг, я уверен, ждет войны с нетерпением.
— И нет способа избежать ее?
Он снова пожал плечами, словно устал от обсуждения этой темы.
— Хочу взглянуть на детей. Я не потревожу их. — Чанг поднялся и направился в холл. Су с улыбкой проводила его взглядом.
В квартире было четыре спальни. Чанг остановился у первой двери и прислушался, прежде чем приоткрыть ее.
Анна спала в обнимку с большим плюшевым медведем.
Чанг подошел к своей шестилетней дочери и опустился на колени рядом с кроваткой, прислушиваясь к спокойному дыханию ребенка, затем он наклонился и осторожно поцеловал ее в теплую макушку. Анна пробормотала что-то и перевернулась на спину, медведь выпал из ее ручонок. Чанг поднял его и положил в кровать, затем на цыпочках вышел из комнаты, притворив за собой дверь.
Спальня сына находилась напротив — он вошел к нему так же осторожно, стараясь не наступать на игрушки, разбросанные вокруг, словно это было игрушечное минное поле.
Майкл спал, зарывшись лицом в подушку, простыни сбились в комок.
Чанг поправил простыни, старательно укрыв ими пятилетнего сына и подоткнув с боков. Нежно прикоснувшись к голове мальчика, он вышел из комнаты.
Он улыбнулся стоявшей за дверью Су.
— Оба спят, — сказал он тихо.
— Хорошо, — ответила она вполголоса и, взяв его за руку, повела в ванную. Из открытых кранов лилась вода, наполняя персикового цвета ванну, в ноздри Чанга ударил запах бадузана.
— Прими ванну, ты расслабишься, — улыбнулась Су.
Чанг ответил ей благодарной улыбкой и стал расстегивать рубашку. Его улыбка стала еще шире, когда он увидел, что и Су расстегивает блузку, распахивает ее и выскальзывает из леггингсов.
Под ними не оказалось ничего, и он с восхищением смотрел на ее стройные бедра и небольшой треугольник темных волос между ними.
Движением плеч она сбросила блузку, подошла поближе и прижалась к нему грудью с уже набухшими сосками.
— Это ванна такая большая, — промурлыкала она, — и я подумала, что тебе одному будет в ней скучно.
Чанг рассмеялся.
Давно он этим не занимался и опасался, что вряд ли ему представится возможность заниматься слишком часто в ближайшее время.
За окном усиливался дождь. А вода наполняла персиковую ванну. Аромат бадузана возбуждал Чанга, и он снова рассмеялся.
Су захихикала, и они вошли в благодатную теплую воду.
Глава 50
Оружие он спрятал под досками пола.
Войдя в комнату, Дойл запер дверь. Приподняв одну из половиц, он убедился, что под ней достаточно места для оружия. Он сунул туда «дезерт игл», армейский револьвер и патроны к ним. «Беретту» он спрятал отдельно в небольшом гардеробе под одеждой — тремя рубашками, несколькими парами джинсов и кожаной курткой. В комнате имелся еще и комод, принявший в себя носки, белье и несколько теннисок.
Ему не пришлось тратить слишком много времени на поиски квартиры на Мэлоун-роуд. Как многие другие контртеррористы и секретные агенты, действующие в Ирландии, Дойл знал, где искать. Его как нельзя больше устраивало и то, что квартира находится в самом центре республиканской части города.
Ответ на вопрос, почему он снимает квартиру именно здесь, он тоже подготовил заранее.
Он рассказал хозяйке, маленькой женщине с неожиданно обильной растительностью на лице, что приехал в Белфаст с Юга к своему брату, чтобы работать в его водопроводной фирме, но по прибытии узнал, что брат убит членами Ольстерских добровольческих сил. Дойл сказал хозяйке, что ему необходимо остановиться здесь, чтобы осмотреться и решить, как поступить дальше.
Легенда сработала великолепно, и хозяйка не только позволила занять ему одну из четырех пустующих комнат, но и выразила живейшее участие, сказав, что он может занимать комнату столько, сколько ему понадобится. Он пришелся ей по душе, и Дойл был благодарен маленькой женщине за ее заботу.
Он не видел других постояльцев. Хозяйка оказалась вдовой, и не было дня, чтобы она не упоминала об этом факте, каждый раз показывая на фото своего усопшего мужа, занимавшее почетное место на камине. Черно-белая физиономия мистера Уильяма Шэннона отвечала безучастным взглядом всякий раз, когда в нее тыкали пальцем.
Миссис Шэннон много говорила, часто даже сама с собой, как заметил Дойл, но при этом оставалась все же довольно приятной женщиной. Она не беспокоила его, а это было для него важнее всего.
Он сидел на голом полу, прислушиваясь к тому, как из крана в раковину капает вода. Он смотрел вниз, на тайник, в котором спрятал свои пистолеты, завернутые в пластиковые пакеты, чтобы на них не попали пыль и грязь.
Комната была небольшой — квадрат пятнадцать на пятнадцать футов, — кроме комода и гардероба тут помещалась односпальная кровать и раковина, прикрепленная к стене. Обои местами пожелтели, прикроватный коврик вытерся, но Дойл был доволен своей комнатой. Ему приходилось останавливаться в местах, выглядевших куда хуже.
ЕМУ И ДЖОРДЖИ...
Он крепко зажмурился и попытался выбросить из головы мысли о ней — Господи, почему они снова всплыли в его сознании?..
ЗАБУДЬ О НЕЙ.
Он продолжал набивать патронами обойму «беретты», дыша глубоко, словно в состоянии медитации.
ОНА ЖЕ УМЕРЛА, ЧЕРТ ПОБЕРИ. ЗАБУДЬ О НЕЙ.
Дойл откинул голову. Из подтекавшего крана продолжала капать вода. Вокруг сточного отверстия образовалось темное пятно, а на фаянсовом боку раковины виднелась трещина, выглядевшая на белой поверхности шрамом.
Снизу доносилось бормотание телевизора — наверное, миссис Шэннон опять смотрела одну из ее любимых «мыльных опер».
Дойл закончил чистить «беретту» и, удовлетворенный, вставил в нее полную обойму. Держа пистолет перед собой, он поймал на его хромированной и полированной поверхности свое отражение. Небритый, с темными кругами под глазами, он выглядел скверно.
НУ И ХРЕН С НИМ, С ВНЕШНИМ ВИДОМ.
Он подошел к гардеробу, вытащил рубашку и натянул ее на себя.
