уже покинули город...
— Инфицированные или здоровые? — поинтересовался Мюир.
Торндайк предпочел уйти от прямого ответа:
— Видишь ли, Чарльз, поди теперь узнай, кто был инфицирован, а кто — нет. В Вейкли около четырех тысяч жителей... Всех проверить невозможно.
Глядя в упор на Невилла, Торндайк как бы приглашал и его на откровенный разговор.
— Я полагаю, что из четырех тысяч добрая четверть так или иначе вошла в контакт с вирусом...
— А остальные, какова их участь? — спросил Гленденнинг.
Невилл молчал.
— Да, какова вероятность их заражения? — продолжал свой допрос Гленденнинг.
Торндайк решил перехватить инициативу разговора:
— Вероятность, полагаю, исключена для тех, кто не ел мяса.
— А как насчет средней инфицированности? — поинтересовался Мюир.
Торндайк досадливо вздохнул:
— Как я уже говорил, мы не знаем пока иных путей проникновения вируса, кроме потребления зараженного мяса.
— Но существует еще проблема лечения, — сказал Невилл. — Мы ведь можем найти способ лечения?
— Это уже не наша забота, — иронично бросил Мюир, катая во рту сигарету. — Мы фактически уничтожили весь город, а теперь удираем в кусты!
Он сделал паузу, затянулся сигаретой и с дымом выдохнул:
— Я считаю, что вы должны на время приостановить проект.
Его предложение потонуло в гуле голосов.
Торндайк поднял руку и взглянул на Мюира.
— Это непрактично и невозможно, Чарльз, и вы сами знаете это...
— Джеффри Андерсон соглашался со мной, — упрямо гнул свое Мюир.
— К черту Джеффри Андерсона! — заговорил наконец пятый.
Он поднялся из-за стола и подошел к окну, из которого открывался вид на территорию «Ванденбург кемикалз». Это был высокий, под два метра, человек, его черные волосы под электрическим светом отливали серебром. Акцент безошибочно выдавал в нем уроженца крайнего Запада. Американец полез в боковой карман пиджака своего дорогого костюма и извлек оттуда гравированную серебряную фляжку. Отвернув колпачок, он отпил из нее большой глоток, повернулся лицом к присутствующим и широко улыбнулся. Среди ровных белых зубов блеснула одинокая золотая коронка.
— Андерсон остался в дураках, — сказал темноволосый. — Данный проект требует сверхсекретности, и мы не зря сотрудничаем с вашим правительством, развивая тем самым дружеские англо-американские отношения, — хмыкнул он. — Если кто-то собирается отойти от нас — валяйте на здоровье, но пусть никто из ваших придурков не вздумает болтать о том, о чем идет речь в этой комнате. Это ему дорого обойдется.
Джон Старк, так звали темноволосого, снова отхлебнул из фляжки и сел на место. Как главный изготовитель «Ванденбург кемикалз», он наслаждался своей властью и не медлил напомнить о ней окружающим. Он основал фирму три года назад, вскоре после смерти своей жены, используя для веса ее девичью фамилию. Она погибла в автокатастрофе: грузовик, тащивший «транс-ам», груженный амилнитратами, столкнулся со встречной машиной. Хоронить было почти нечего.
— Я не думаю, что кто-то из нас захочет уйти, мистер Старк, — сказал Торндайк.
— Тогда зачем жаловаться? — спросил американец, кивая на Мюира.
— Послушай, я буду работать на вас, — сказал Мюир, — но это не значит, что я не стану беспокоиться о воздействии моей работы на людей.
— Что-то находишь, что-то теряешь, — буркнул Старк.
— И в этом случае мы теряем весь город, — сказал Мюир.
— Хреновы ученые, должны были сделать все правильно с самого начала, и теперь вините только себя.
— Ладно, — примирительно сказал Торндайк, — я уверен, что теперь-то все будет улажено. — Он улыбнулся Старку, но ответной улыбки не последовало.
— Да, есть еще кое-что.
Взгляды скрестились на американце.
— Я говорю о девушке и парне, тех, что в городе. Они слишком любопытны, любопытство может убить не только кошку. — Он ухмыльнулся.
— Что вы предлагаете? — спросил Гленденнинг.
— Вы говорили с девушкой, не так ли? — спросил Старк.
Ему никто не ответил.
— Да, она весьма любознательна. Особенно по части Андерсона, — он повернулся к Торндайку.
— Я хочу, чтобы Вейкли был закрыт — полицейские посты, телефоны, телевидение, все... Я знаю, об этом уже позаботились, но с этого момента отсюда не должен выехать никто. Я хочу, чтобы этот город был накрепко зашит, чтобы он стал непроницаемым. Оповестите об этом по телефону кого следует.
Торндайк тут же подошел к аппарату и набрал лондонский номер. После секундной паузы он заговорил, а остальные сидели, наблюдая за его разговором.
— Я хотел бы поговорить с министром, — сказал Торндайк секретарю. — Да, да... Скажите — это Эребус.
Все молча слушали щелчки и потрескивание в аппарате. Мюир жевал сигарету.
Старк снова отпил из своей фляги.
Остальные в волнении наблюдали, как Торндайк нервно перекладывает трубку из одной руки в другую. Невилл продолжал покручивать на пальце кольцо.
Торндайк напрягся, услышав на другом конце провода голос.
— Да, сэр, — сказал он, — это Эребус.
Кадык его дернулся.
— Есть трудности. Нам надо закрыть город. Полностью — ни сюда, ни отсюда...
Судя по всему, министра интересовали подробности.
— Проект Эребус вызвал ряд неожиданностей. Нам нужно время, чтобы прояснить ситуацию.
На том конце провода пожелали узнать, сколько требуется времени для этого.
— До следующего уведомления, — сказал Торндайк уклончиво, глядя на Старка.
Американец кивнул.
Торндайк молча слушал.
— Да, сэр, я понимаю. В самом проекте опасности нет... Но...
Вопросы, видимо, продолжались. Торндайк заговорил снова:
— Да, сэр, позаботимся обо всем.
Наконец он положил трубку и повернулся к американцу.
— Все улажено.
— Что, могу я вас спросить, улажено? — поинтересовался Мюир.
— Сорок восемь часов, сказал — через сорок восемь часов Вейкли будет изолирован от внешних контактов.
— Как именно? — поинтересовался Мюир.
— Это не ваша забота, — отрубил Старк.
— Это ваше окончательное решение, Старк? — не сдавался Мюир. — Вы будете продолжать уничтожение Вейкли, начатое проектом Эребус?
— Послушайте! — зарычал американец. — Этот проект стоит миллионы, и не только мы будем иметь прибыль. Какого черта, думаете, меня поддерживает правительство?
Наступило долгое молчание.
— Все! Мне больше нечего сказать. Не стану отрывать джентльменов от работы.
Ученые мужи поднялись и вышли из комнаты. Старк отхлебнул из фляги и прошел к столу в дальнем углу
