твоя семья, Джеймс Мэлори, но ты можешь быть твердо уверен, что пока вся она считает, что я тебе не жена, спать я буду отдельно. — А затем со свирепым видом повернулась к дворецкому: — Можете проводить меня в комнату, удаленную от его.
—Как вам угодно, моя госпожа, — с тем же каменным лицом ответствовал дворецкий.
Глубоко всем этим возмущенная, Джорджина с важностью заявила:
—Я вам не «моя госпожа», друг мой. Я американка.
Реакции от него не последовало и на этот раз, да она и не рассчитывала на нее. Однако, когда она поднималась вслед за ним по лестнице, то закипела еще сильнее, услышав слова Джереми:
—Что за чертовщина — не станешь же ты селить здесь свою любовницу? Тетя Розлинн этого не перенесет.
—Твоя тетушка, парень, будет рада-радешенька. Можешь не сомневаться. Ведь Джордж носит фамилию Мэлори.
—Конечно, и я теперь законнорожденный.
40
— Покажи ногу, Джордж. Скоро вернутся домой твои новые родственники.
Разлепив один глаз, Джорджина обнаружила, что на краю кровати сидит Джеймс. Во сне она перевернулась и теперь бедром прижималась к его ноге. Однако это не так беспокоило ее, как его рука, лежащая на ее ягодицах.
—Как ты сюда попал? — уже проснувшись, требовательно спросила она.
—Вошел через дверь, разумеется. Добсон поступил здраво, поместив тебя ко мне в комнату.
—Это твоя комната? Я же ему сказала...
—Да, и он в точности выполнил твое указание. В конце концов, он же не слышал, что я ставил под сомнение твой статус, лишь Джереми в него не верит, не вся же семья.
—Ты хочешь сказать, что и сейчас не верит? Ты не удосужился его убедить?
—Не видел в этом особого смысла.
Сев на постели, Джорджина отвернулась от него, дабы он не заметил, какое впечатление на нее произвели его последние слова. Теперь ей ясно. Ее не собираются держать здесь так долго, чтобы имело смысл убеждать сына, что он женат. Вероятно, Джеймс запланировал отправить ее на первом же судне, уходящем в Америку. В любом случае, в Англии жить она не желала. И, естественно, не желала жить с мужчиной, с которым ее объединяло лишь взаимное влечение. Как нечто временное — это было приятно, но — не как что-то постоянное. Последнее требовало чего-то гораздо большего, неизмеримо большего. И она не расплачется, на сей раз — нет. Слишком много слез пролила она по этому человеку. Если ему все равно, то тогда и ей, и это все, что он узнает... если все это убьет ее.
Джеймс представления не имел, какие выводы она сделала из его замечания, так как не учитывал того, что Джорджина не знает, что собой представляет его сын. Выражая недоверие, Джереми просто демонстрировал лояльность Джеймсу, хорошо представляя, с каким чувством Джеймс относится к идее брака, и учитывая, что тот поклялся никогда не жениться. А Джеймс еще не был готов объяснить, что заставило его изменить себе, оттого — и все эти сомнения и неверие. Так какой имело смысл позволять этому пройдохе, его сыну, путать все его планы, когда только время способно дать ответ?
—Ты абсолютно прав, Джеймс, — сообщила Джорджина, вставая с постели.
—Прав? — Одна его бровь изогнулась дугой. — Могу я поинтересоваться, в чем ты со мной соглашаешься?
—В том, что нет смысла убеждать кого-либо в нашей связи.
Насупившись, он следил, как она подошла к креслу, на которое свалила свою одежду.
—Я вел речь лишь о Джереми, — объяснил он. — Необходимости убеждать еще кого-то просто не возникает.
—Да если бы и возникла, к чему утруждать себя? И особого смысла знакомиться с остальными членами семьи тоже не вижу.
—Похоже, мой парень тебя крепко напугал, а?
—Разумеется, нет, — отрезала она, сердитым взглядом дав ему понять, что считает это нелепостью.
—Тогда что же тебя беспокоит? В отличие от твоей семьи моей ты понравишься. И ты прекрасно поладишь с Розлинн. Она всего лишь несколькими годами тебя старше, как я понимаю.
—Твоя невестка Розлинн? Та самая, что собирается возражать против того, чтобы я здесь жила? И за кого же из братьев ей случилось выйти замуж?
—За Энтони, естественно. Это же его дом.
—Ты хочешь сказать, что он женат?
—Он надел узду как раз в канун того дня, когда я повстречал тебя. В сущности, тогда и закончилось его блаженное состояние новобрачного. Когда я отбыл отсюда, он все еще пребывал в ссоре со своей шотландской супругой. Любопытно взглянуть, как он сейчас с ней ладит, хотя Джереми и уверяет меня, что в собачьей конуре Тони уже не прячется.
—А ведь и для тебя недурное место, не так ли? — уколола она. — Мог бы, Джеймс, рассказать мне обо всем этом до того, как мы сюда приехали.
Он небрежно пожал плечами.
—Не думал, что тебе интересна жизнь моего семейства. Я-то твоим не интересуюсь. Что это ты? — спросил он, увидев, как ползет вверх ее подбородок, а затем она вновь повернулась к нему спиной. — Не хочу тебя оскорбить, любовь моя, просто выносить не могу этих варваров, которых ты называешь братьями.
—Мои братья не вели бы себя как варвары, если бы ты не стал их намеренно провоцировать. Любопытно, как бы твои родственники реагировали, если бы я повела себя подобным образом.
—Гарантирую, что они не стали бы тебя лупить и не отправили бы на виселицу.
—Вероятно, нет. Но я бы им не понравилась. И у них могли бы закрасться сомнения, уж не лишился ли ты рассудка, привезя меня сюда.
Хмыкнув, он подошел к ней сзади.
—Напротив, дорогая моя. Делай или говори все, что вздумается. Ты обнаружишь, что это никак не повлияет на то, как тебя будут принимать.
—Почему же?
—Потому что с моей помощью ты вошла в число Мэлори.
—А это что, почетно?
—Уверен, ты вскоре достаточно услышишь об этом, но можешь все пропустить, если не будешь одеваться. Помочь тебе?
Она шлепнула по руке, протянувшейся, чтобы взяться за оборку ее рубашки.
—Думаю, что смогу самостоятельно справиться, благодарю тебя. Кстати, чьи это вещи? Розлинн?
—Это было бы удобнее, но — нет. Она немного крупнее тебя, какая ты сейчас. Так, во всяком случае, утверждает ее служанка. Поэтому я послал за вещами Ригэн, она примерно тех же габаритов, что и ты.
Джорджина отстранилась от его рук и оттолкнула его.
—Ригэн? А, та, которая предпочитает называть тебя «знатоком женщин», а не «гнусным распутником».
—Ты никогда ничего не забываешь? — сказал он со вздохом, который она игнорировала.
—В тот момент я полагала, что Ригэн — один из твоих приятелей. — А затем она его удивила: ткнув пальцем ему в грудь, она весьма пылко потребовала: — Итак, кто же она? Покинутая любовница? Если ты, Джеймс Мэлори, одолжил для меня вещи у своей любовницы, то меня ничто не остановит, и я...
Его хохот вынудил ее оборвать себя на полуфразе.
—Мне неприятно, Джордж, прерывать такую великолепную демонстрацию чувства ревности, однако Ригэн — моя любимая племянница.
