полупрозрачные когти, и набросился на парня.
Тони не знал, нацелился ли тот на горло или же собирался сунуть руки в грудь и стиснуть сердце. Это были два классических приема призрака, задумавшего убийство. Но Фостер обнаружил, что при определенных условиях, например когда ужасно разозленное привидение грозило ему смертью, он мог шевелить левой рукой. Это было чертовски больно, но возможно.
Парень ударил ладонью, на которой сохранялась метка, по голове Стивена и отбросил его через холл. Он поморгал, разгоняя искры от фейерверков, взорвавшихся в черепе, и закрыл собой остальных, когда мальчишка с воплем устремился обратно.
Касси оказалась рядом раньше и мягко сказала:
— Все кончено. Мы оставались вместе дольше, чем положено. Но теперь все кончено.
— Нет!
Когда Стивен попытался ее обойти, она снова преградила ему путь, потом через плечо взглянула на Тони. Под таким углом ее лицо казалось целым и красивым.
— Идите. Я не позволю ему вас остановить.
— Что происходит? — требовательно спросила Брианна.
— Стивен злится. Касси не дает ему на нас напасть. — Фостер схватил дочку босса за свободную руку и жестом велел Зеву двигаться дальше. — Мы должны успеть до следующего «повторного показа», — объяснил он, почти волоча девочку по ступенькам между собой и музыкальным редактором. — Чем скорее мы покончим с этим, тем лучше.
— Но мы с тобой всегда были против всех! — Протесты Стивена доносились и на второй этаж, его голос был потерянным, недоумевающим и до боли юным. — Ты и я, Касс! Это не может закончиться! Мы выполнили все, что он хотел! Почему этот парень делает с нами такое?
— Не с нами, а ради нас. Пришла пора двигаться к чему-то лучшему.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь! Прочь с дороги. Я должен остановить…
Когда дверь в гримерку Мэйсона закрылась, оборвав спор, Тони понадеялся, что Касси права. Насколько парню было известно, он вполне мог послать их в ад.
«Имею ли я право решать за них?»
— Они сами согласились помочь в подвале, — тихо сказал Зев. — Захотели рискнуть и двинуться в иное место, чем бы это для них ни обернулось.
— Откуда ты?..
— Все твои сильные чувства, например вина, написаны у тебя на лице. — Музыкальный редактор с улыбкой покачал головой.
Брианна кивнула в знак согласия.
— Не только тогда, когда я думаю о Ли? — поинтересовался парень.
— Все время.
— Что ж, это… смущает.
— В большинстве случаев — да, — кивнул Зев. — Пошли. — Он поднял лампу выше, повел всех к ванной комнате, задержался на пороге и дал Брианне пройти.
Тони остановился рядом с Зевом, заглянул в маленькую комнатку и спросил:
— Где он?
Фостер прищурился и поглядел туда, куда Брианна показала пальцем. Там было что-то… слишком большое для тесного пространства между унитазом и угловой душевой кабинкой.
«Силуэт. Тень. Нет. Исчезла».
— Ты и вправду его не видишь? — прошептал Зев.
— Да. А ты?
— Тоже нет. Просто Брианна может рассмотреть его, а ты — все остальное… — Музыкальный редактор пожал плечами. — Это кажется странным.
— По сравнению с чем?
— Хороший довод.
Тони слышал, как кто-то сопит, но никого не видел…
— Перестань смотреть на ванную, — заявила девчонка.
— Что?
Сидя на корточках так, словно у нее не было костей, — так умеют только маленькие дети и старики- азиаты — Брианна возвела глаза к потолку и повторила:
— Перестань смотреть на ванную.
Фостер шагнул в комнату и спросил:
— Как я могу это сделать?
— Притворись, будто ее здесь нет. — По взгляду девчонки было понятно, что Тони оказался еще глупее, чем она думала.
«Да. Хорошо. Я могу сыграть в „давай притворимся“. Давай притворимся, что я не просыпаюсь до сих пор с мечтой о том, чтобы чьи-то зубы прокусили мою кожу. Давай притворимся, что Ли поцеловал меня в кладовке, потому что хотел это сделать, а не из-за какой-то странной смеси вины и одержимости. Давай притворимся, будто между унитазом и душем уйма места, потому что там вообще ничего нет.
Вообще-то я паршивый игрок».
— Тони?
Парень не хотел знать, какое у него сейчас лицо.
В ответ на вопрос Зева он поднял руку и сделал еще один шаг в комнату.
«Ни туалета. Ни душа. Сосредоточься на чем-нибудь между ними. На чем угодно.
Может, я паршивый игрок в „давай притворимся“, но ас в том, что касается навязчивых мыслей.
Брианна разговаривала с сыном Каулфилда, значит, он действительно здесь.
Да, сидит на полу, прислонившись к большому старому шкафу, занимающему угол, где душ.
Картинка колышется.
Грязная комнатушка. Серые стены, пол, выложенный древней плиткой. Если бы у меня была сигарета, то ее запах напомнил бы о ночах, которые я провел на корточках в дверных проемах на Янг-стрит. Трудно забыть амбре старой мочи, по которой шагают в дорогих ботинках».
Светловолосый голубоглазый Ричард Каулфилд — ему можно было дать и двенадцать лет, и двадцать — страдал синдромом Дауна. Тони не был специалистом, но встречал людей с такой болезнью. Этот случай казался ему не очень тяжелым. Определенно не настолько, чтобы держать ребенка взаперти. Хотя парень полагал, что за последние сто лет понятие «тяжелый» изменилось. Кстати, Фостер уже выяснил, что Крейтон Каулфилд был злобным психом, и не собирался забывать об этом.
Ричард обхватил колени, раскачивался и плакал. Босые ноги выглядывали из-под полосатой бело- голубой ночной рубашки. Время от времени он вытирал нос о ткань, натянувшуюся между коленями. Вот почему слышалось сопение.
Брианна сидела перед ним и рассказывала о том, что происходило в кладовке:
— Эш все время засыпала, потому что она полная неудачница, пока Мэйсон — актер, я тебе о нем говорила, — не перестал вести себя, как дурак. Его развязали, и тут она снова начала на нем виснуть. Самое жуткое в том, что теперь ему это вроде нравится.
«Обожание Эшли будет якорем, который укрепит неодержимую часть Мэйсона. У Мауса есть его видоискатель. У Мэйсона — фанатка. У Кейт — характер. Ли прошел через гораздо большее. Его ожидает долгая терапия».
— Пригнись. — Голос Брианны оборвал размышления Тони. — Ты слишком высокий и пугаешь его.
Тони присел на корточки и поздоровался:
— Привет, Ричард.
Вместо ответа тот постарался еще плотнее вжаться в тесное пространство.
— Все в порядке. — Фостер протянул руку, думая, что мальчик отстранится.
Тони не ожидал, что короткие пальцы пройдут сквозь его собственные, не коснувшись их. Вопль отчаяния вызвал слезы на глазах Тони.
— Что случилось? — спросила Брианна.
