Тони не знал, спрашивает она его или Ричарда, но ответил:
— Ему одиноко. Он сидит здесь уже очень давно.
Фостер встал на одно колено, посмотрел на пульсирующую метку на своей ладони, ухватил правой рукой левый локоть и поднял его. Пальцы Тони прикоснулись к теплой влажной щеке Ричарда, чуть погладили ее… Мальчик вцепился в них с такой силой, что помощник режиссера в буквальном смысле увидел звезды.
— Полегче, — выдохнул он.
Ричард вроде бы понял, и хватка стала не такой крепкой. Большинство звезд погасло.
— Хорошо. Спасибо.
— …сибо.
— Эй, ты умеешь говорить!
— Ришерд Кауфид.
— Это твое имя! — Брианна стукнула Тони. — Так его зовут!
— Не бить!
К удивлению Тони, девочка услышала протест Ричарда и смутилась.
— Извини.
— Все в порядке, Ричард…
— Ришерд Кауфид.
— Да. Ричард…
— Ришерд Кауфид.
«Ладно. Перепишем эпизод и попытаемся снова».
— Тебе больше не надо бояться.
«Опять слезы и усилившаяся хватка».
— Ай!
Ричард отшатнулся, но продолжал цепляться за руку парня.
— Прашти. Прашти! Не бить!
— Тони не будет тебя бить. — Брианна сразу все поняла.
Ее голос понизился, стал почти рыком. Девчонка не в первый раз напомнила Тони своего отца.
— Тебя больше никто не будет бить!
Ей невозможно было не верить, как и ее отцу.
— Не бить?
— Никогда! Тони…
— Не бить, — согласился Фостер настолько успокаивающим тоном, насколько позволяла боль. — Пошли. — Он встал и возблагодарил всех богов, которые могли его слышать, когда Ричард поднялся вместе с ним. — Пора идти.
— Куда? — спросила Брианна, а мальчик вытер нос о тыльную сторону руки Тони и доверчиво улыбнулся им обоим.
«Хороший вопрос.
Куда отправляются мертвые, если отставить в сторону религию? — На руке Тони блестел след от соплей. — Я идиот. Куда всегда движутся мертвые?»
— Иди на свет.
— Ну и штамп, — пробормотала Брианна.
— Не оставлять комнаты. — У Ричарда был обеспокоенный вид.
— Тебе и не придется этого делать. — Фостер улыбнулся, мальчик ответил ему тем же. — Все, что ты должен сделать, — это идти на свет. Он прямо здесь. Так было всегда. — Тони пододвинулся к Брианне, чтобы Ричард мог посмотреть мимо него.
— Свет. — Глаза ребенка стали шире и улыбка тоже.
— Да.
Все «повторные показы» объединяло одно — свет. Пока такое происходило, Тони думал, что это просто контраст между маленьким кругом, сияющим вокруг лампы, свечи, его монитора, и газовыми или электрическими лампами прошлого. В свою защиту он мог сказать, что в то время у него на уме были и другие вещи.
Но этот свет в комнате Ричарда оказался в точности таким же, как в «повторных показах», хотя мальчик в них не участвовал.
Он снова вытер нос и зашаркал вперед. Тони двинулся вместе с ним. Парень стиснул зубы и постарался не закричать, когда движение оттянуло его руку от тела. Фостер повернулся, свет разлился, заполнил все. На его фоне остался только силуэт Ричарда.
Это напоминало самый дешевый спецэффект в мире. Не хватало только хора женщин из Чехословакии, которые гармонично выли бы в каждом саундтреке, записанном за последние двадцать лет.
Полная танцевальная версия «Ночи и дня» не производила такого эффекта.
Тони видел только Ричарда, но чувствовал, как мимо них проходила целая толпа. Когда кто-то задевал его левую руку, ему жутко хотелось грохнуться на колени и завопить. Мальчик удерживал его на месте.
Возможно, звучали голоса, а некоторые прикосновения становились слишком интимными, но Тони не был в этом уверен. Его отвлекала боль в руке.
«Надо отвлечься.
Да, попробуй-ка, когда тем, что тебя отвлекает, является непрерывная мучительная боль, перемалывающая кости, заставляющая кипеть кровь».
Тони хотел выдернуть руку, но не мог так поступить. Ричард столько лет в одиночестве просидел в своей комнатушке, но теперь мог выбирать.
Края света начали сходиться.
— Со мной. — Мальчик мягко потянул Фостера за руку.
— Я не могу.
Ребенок дернул чуть сильнее. Это движение должно было бы причинить Тони больше боли, чем он на самом деле ощутил.
— Все в порядке. Ты больше никогда не будешь один, если сам не захочешь. Но тебе надо пойти на свет.
— Ришерд Кауфид.
— Я запомню. — Тони умудрился улыбнуться.
Оркестр перестал играть. Свет собрался в ослепительный шар, который мгновение помедлил. Пальцы Ричарда прикоснулись к ладони Фостера.
Потом свет исчез.
— Вы видите это?
— Что? — спросил Чи-Би, когда оба констебля присоединились к ним на тропе.
— Э-э… — Элсон повел было рукой, но не закончил жеста.
Он прекрасно сознавал, что и люди, к которым они подошли, и три человека, только что появившиеся из грузовика, и его напарница, и он сам не отрывали взгляда от ослепительного белого света, исходящего из дома.
— Вот это.
— Да, констебль. Мы видим.
— Так. Хорошо. Что это такое?
— Если уж на то пошло, я бы сказал, что это потрясающее отсутствие оригинальности.
Что-то загудело, заискрило.
Зажглись огни.
Они стояли в ванной комнате главных покоев. Над раковиной был включен свет.
— Что за чертовщина сейчас произошла? — спросил Зев. — Вы в порядке?
Тони покосился на Брианну.
Она пожала плечами и подтвердила:
