— В моей ванной комнате что-то есть!
— Что?.. — уточнил парень, пытаясь разглядеть, оба ли клыка на месте.
— Что-то!
— Хорошо.
Фостер уже хотел сказать, что проблемы с водопроводом не входят в его служебные обязанности, мол, надо позвать мистера Бруммеля, но передумал, когда Мэйсон заявил:
— Оно сидит между душем и туалетом!
— Оно?..
— Я в точности не рассмотрел. Там было столько теней…
«Вот дерьмо!»
— Может, мне лучше взглянуть…
Мэйсон не успел выразить протест. Тони, может, и хотел бы спасовать, с воплем обратиться в бегство, но прошел через спальню, гардеробную и открыл дверь в ванную. Солнечный свет, бьющий в окна, не улучшал цветовой гаммы, но разогнал все тени до единой. Фостер повернулся к туалету и душу и нахмурился. Он не мог понять, что видел актер. Ведь тут не было места для…
Чего-то.
Это «что-то» покачивалось.
Взад.
Вперед.
Руки, обхватившие колени, заплаканное лицо, запрокинутое навстречу свету.
И ничего больше.
Лишь пространство, слишком узкое для громоздкого тела, которого здесь вроде и не было.
Между лопаток Тони побежали мурашки. Держа перед собой банку с вареньем на манер щита, он шагнул в комнату. Тени шевелились на задней стене, наполняя шестидюймовое пространство между туалетом и душем движущимся серым полумраком.
«Это все, что я сейчас видел?
Глупый вопрос.
Нет.
Так что мне теперь с этим делать?»
Чем бы оно ни было, но такое вот плачущее, раскачивающееся марево не казалось парню особо опасным.
— Ну, Фостер?
— Черт!
Тони прыгнул вперед и развернулся. Сердце его колотилось так громко, что он почти не слышал собственных мыслей.
Он показал туда, где за окном били по стеклу ветки кедра, и сквозь зубы солгал:
— Это ваша тень.
Ветер снова утих, тени пропали.
Мэйсон провел рукой по волосам и огляделся.
— Разумеется. Тени то появляются, то исчезают.
Его тон ясно говорил: «Я не испугался. Даже думать не смей, что мне было страшно».
Рид вздернул подбородок и спросил:
— Ты слегка нервничаешь, да?
— Я не услышал, когда вы подошли сзади.
Это была правда, но восхищенный тон являлся чистейшей воды манипуляцией. Работаешь на «Телевидении 101»[7] — поддерживай в себе талант миротворца.
Как парень и ожидал, Мэйсон приосанился.
— Да, я умею двигаться тихо, как кот, когда захочу.
У Тони было маловато опыта в общении с этими домашними животными, но он считал, что кошки топают по квартире с шумом, не соответствующим их размерам. Однако Мэйсону явно нравилось такое сравнение, поэтому Тони кивнул, соглашаясь.
— Здесь такая чертова холодина, — сказал актер.
«Ну, может, и не холодина, но довольно прохладно».
— Этот джем для меня?
Джем? Тони увидел, что Мэйсон смотрел на его руку.
— Да.
— Поставь около корзины. Я уверен, что у тебя еще полно дел. — Актер вздернул губу, и Фостер заметил, что оба клыка пока были на месте. — Важных дел ассистента режиссера.
Несмотря на сарказм, он оказался прав.
В корзине бубликов не было, но рядом с грязным ножом на подносе остались маковые зернышки. Тони поставил джем, обернулся и заметил тарелку на маленьком столике у окна. Там стояло большое кресло. Тарелку нелегко было разглядеть за растением в горшке.
«Бублик прямо по курсу. Мэйсон приготовил себе закуску, поставил ее, потом пошел в ванную и…
Все по порядку. Сначала бублик. Потом ванная».
Тони сосредоточился, успокоился, пробормотал семь слов, и половинка бублика влетела ему в руку со смачным звуком, свидетельствующим о том, что Мэйсон не пожалел масла и меда.
— Фостер?
— Уже ухожу.
Учитывая все обстоятельства, плач, внезапно прозвучавший в ванной, уже не оказался полной неожиданностью. Когда Мэйсон повернулся и свирепо уставился туда, откуда раздавался звук, Тони утащил вторую половинку бублика.
— Воздух в трубах, — сказал он, направляясь к дверям. — Они здесь старые.
— Сам знаю. — Актер бросил на него испепеляющий взгляд.
— Конечно.
Но старые трубы редко издают такие несчастные и выразительные звуки. В этом плаче почти можно было разобрать слова. Тони это даже чуть успокаивало.
Оказавшись за дверью, он слепил вместе половинки бублика, намазанные маслом и медом, и направился к мусорной корзине, стоявшей в дальнем конце коридора.
Тони репетировал фразу, которую он скажет, когда Мэйсон обнаружит пропажу бублика.
«Я и близко к нему не подходил!»
Не ближе чем на два фута, и Рид об этом знал.
Хотя понятие «близко» стало относительным. В последние дни Тони ухитрялся передвигать небьющиеся предметы почти на десять футов. Бьющиеся по-прежнему имели тенденцию взрываться. В заметках Арры не упоминалось о взрывах, но до нашествия теней она занималась спецэффектами для «Чи- Би продакшнс», поэтому осколки пивной бутылки, разлетевшиеся по комнате, возможно, считала мелочью. К счастью, Зев в тот день пораньше заехал за Тони — у них было назначено свидание — и охотно отвез его в больницу, чтобы медики вытащили из руки самый большой осколок.
Представление парня о жонглировании пивными бутылками было разбито вдребезги. Ему не хватало мужества задуматься о том, какое мнение у него складывалось о волшебстве.
В телеиндустрии фраза «Волшебник спецэффектов» стала шаблонной. Арра Пелиндрейк, последние семь лет взрывавшая вещи и оживлявшая трупы, была именно таким волшебником. Нет, волшебницей. Хотя, учитывая, какие эффекты придумывал парень, занявший ее место, оказалось, что она не так уж хорошо разбиралась в тонкостях спецэффектов XXI века. Но эта женщина была настоящей чародейкой.
Тени и зло, управляющее ими, последовали за ней через ворота, которые Арра создала между этим миром и своим. Битва со злом могла бы и не состояться, если бы Тони не убедил волшебницу дать врагам бой. Когда все закончилось, Арра отправилась домой, но прежде ошарашила Фостера заявлением: «Ты тоже можешь быть волшебником».
Тони отказался с ней пойти, поэтому Арра оставила ему свой ноутбук. В нем было шесть запутанных пасьянсов «паук», с помощью которых, по идее, можно увидеть будущее, а еще то, что парень стал
