случайно пойманной шаровой молнией и дешевым автомобильным аккумулятором, ясно? — добавил Сурен.
— Интересно, кто автор конструкции? Где бы узнать?.. — задумчиво спросил Тарханов, снова погружаясь взглядом в толщу природных вод.
— Да ну, какое это имеет значение… — пробормотал Донован, делая вид, что он очень занят манипуляциями на панели управления. Судя по карте курсографа, теперь «камбала» повторяла линию берега, глубиномер показывал подъем.
— Эге, — сказал, прищуриваясь, Акопян. — Кажется, мне кое-что становится понятным. В том числе и со вчерашним жульничеством, которое принесло мне тысячу долларов… — Майкл увел голову в плечи. Сурен был неумолим. — Ну-ка, Майкл, выкладывайте все начистоту, иначе мы вам устроим допрос с пристрастием — все-таки трое против одного!..
Марина и Семен непонимающе переглянулись.
После долгого молчания Донован нехотя сказал:
— Ладно. Здесь поблизости есть плавучий ресторан. Если у вас имеется еще полчаса, предлагаю выпить по коктейлю и поговорить в спокойной обстановке. Все равно ведь не отстанете…
— Не отстану, — подтвердил Акопян…
Плавучий ресторан, размалеванный по белому самыми яркими красками (светящимися ночью, как объяснил Майкл), имел форму спасательного круга. К его внешнему краю, со свисающими дугами каната и трапами, причаливали суда. Внутри плескались купальщики и валял дурака клоун в надувном костюме диснеевского пса Плуто. Посетители сидели под пестрыми зонтиками, по кольцевой дорожке сновали никелированные тележки-роботы с подносами.
Пассажиры «камбалы», не столь давно обедавшие, заказали только по легкому коктейлю. Тележка, выслушав заказ, резво укатилась и вскоре прибыла, везя высокие тонкие стаканы с радужным многослойным напитком.
Майкл рассказал историю, достаточно банальную для американца. Оказывается, Донован, сын инженера-электронщика из Сент-Питерсберга, менее всего желал стать владельцем игровых автоматов, мелким предпринимателем. С детства копался в запутанном нутре сложнейших приборов: овладел приемами пайки под микроскопом, кажется, раньше, чем толком научился читать. Никем, кроме конструктора электронных систем для космоса, Майкл себя не мыслил. В то время подавляющее большинство тонких приборов уже шло на мирные нужды — сказывались последствия разоружения. Юный Донован еще в школьные годы отличался на разных конкурсах, предлагая оригинальные модели дверного замка с фотоэлементом, который «узнавал» хозяина, или, скажем, сковороды, «знавшей» срок приготовления разных блюд и отчаянно свистевшей, если ее содержимое начинало подгорать. Однажды он стал победителем всеамериканского соревнования юных приборостроителей в Вашингтоне. Но даже это не помогло Майклу профессионально заняться любимым делом. Семью постигло несчастье — потерял работу отец. Гордый и самолюбивый, он наотрез отказался занять случайно подвернувшиеся вакансии — бухгалтера, продавца-консультанта в магазине радиотоваров, наладчика диспетчерского пульта в аэропорту. Все это были довольно близкие к основной специальности, но «нетворческие» занятия. Не желая изменять своим убеждениям, мистер Донован прожил некоторое время на пособие по безработице.
Биржа труда раз в несколько месяцев предлагала ему должности сторожа на складе или швейцара — по мнению бывшего инженера, она просто издевалась… А когда срок выплаты пособия истек, случилось странное. То ли случайно выпил разволновавшийся мистер Донован слишком много снотворных таблеток, то ли… В общем, однажды утром Майкл остался без отца. Мать, никогда в жизни не работавшая, заметалась в панике — как прокормить троих детей? Страховки хватило бы не более, чем на год… И вот Донован был вынужден оставить колледж, оставить мечты — и по примеру отца устремиться на поиски работы. Он не был столь разборчив. Когда плата за квартиру стала почти непосильной и пришлось отказаться от услуг няни для младшей сестренки, Майкл развил бешеную деятельность. Решив, что более всего шансов заработать у него будет в курортный сезон на восточном берегу родной Флориды, он отправился в Майами. Был служащим в бильярдной, матросом на пристани прогулочных катеров, работал у одного предприимчивого китайца, нанявшего дюжину парней, чтобы еженощно перетряхивать песок пляжа. Они находили немало потерянных вещиц и денег.
Майкл не утерпел — истратил несколько нелегко заработанных долларов на радиодетали и соорудил устройство, названное им «часоискатель». Этот чуткий прибор находил в радиусе двадцати шагов потерянные, но еще работающие наручные часы. Китаец на радостях отвалил Доновану премию, дела пляжной «фирмы» шли все лучше… пока вдруг не выяснилось, что Майкл и его товарищи вторглись во владения иной, пуэрто-риканской компании чистильщиков песка. Конкуренты были настроены серьезно, и их было намного больше. Китайца и еще одного юношу (кстати, магистра медицины) увезли в больницу с ножевыми ранами, Доновану и прочим удалось унести ноги.
Два-три месяца он голодал и ночевал в парках. Наконец юноше повезло… если можно назвать везением такой поворот в судьбе человека, недавно мечтавшего быть конструктором электронных систем. Его смекалку приметил один из владельцев «Корпорейшн оф гейминг системз» — сети автоматических игральных павильонов побережья, а также нескольких заводов и мастерских по производству и ремонту этих автоматов. Сначала Майклу были доверены наладка и программирование в одном из павильонов. Затем он получил этот павильон в полное свое распоряжение. Создал несколько остроумных моделей автоматов, принесших ему кругленькую сумму денег. Наконец, сумел соорудить собственный павильон, оборудованный исключительно автоматами своего изобретения. Слава богу, материальный вопрос был решен: мать в Сент-Питерсберге буквально молилась на старшего сына, одна из сестер очень удачно вышла замуж, другая благополучно училась… И только сам Майкл отнюдь не чувствовал себя счастливым. Хоть и возился он каждый день со своей любимой электроникой — мечта детства оставалась абсолютно недостигаемой…
Потому Майкл Донован продолжал бредить электронными системами для космоса. Для орбитальных станций, экспедиций на далекие планеты. И не всякими системами, а совершенно определенными. Он хотел подарить космонавтике надежные устройства биосвязи. «Радиостанции», которые позволили бы передавать и принимать на огромном расстоянии чувства и мысли, не облеченные в слова. Упрощенным, чуть ли не игрушечным подобием этих несостоявшихся передатчиков стали ультразвуковой барьер для аквалангистов, включаемый биополем акулы… и автомат «Пещера на Фобосе».
— Что? — вскрикнул Акопян, но, заметив любопытствующие взоры, смущенно кашлянул и спросил совсем тихо: — Значит, в «Пещере»… тот же принцип, что…
— Тот же самый, — твердо ответил Майкл. — Биоимпульс искусственного происхождения. Сигнал, воспринимаемый на подсознательном уровне. Я недаром просил вас вчера не придумывать никаких цифровых комбинаций, а как бы прислушаться к самому себе… Комбинации были закодированы частотой биоволн. Это звучит в мозгу, как голос собственной интуиции…
Тарханов решительно отбросил соломинку, допил залпом свой коктейль и заявил тоном, не терпящим возражений:
— Слушайте, Майкл, вы должны приехать в Москву. Я договорюсь. Все формальности беру на себя. Вы даже не представляете себе, насколько это важно… Слышите?
— Ну что ж! — после недолгого размышления заявил Донован. — Кое-кто из стариков еще называет вашу страну «империей зла» — тем интереснее посмотреть на нее самому…
— Отлично, — кивнул Семен. — И вообще… Вы меня извините, Майкл, но вам надо не потешать бездельников на пляже, а работать в НАСА. Может быть, вы потеряете в деньгах… но такую голову, как ваша, нельзя использовать в игровом бизнесе!
— Кто меня туда возьмет, в НАСА? — сумрачно усмехнулся Майкл.
Семен смутился:
— Ну, в жизни всякое бывает… — Потом заглянул в честные глаза Майкла и добавил: — Еще одно… Будьте осторожны, дружище. Очень осторожны. То, что случилось вчера, — не просто грабеж. Кое-кто интересуется и загадкой Фобоса, и нами… а теперь, боюсь, и вами тоже!
— Господи, да кому я нужен?!
Тарханов не ответил. Он следил за ужимками клоуна в надувном собачьем обличье. Гигантский неуклюжий «пес» вертелся совсем рядом, порой мешая разговору громким лаем, визгом и хлопаньем по воде. Купальщики тискали Плуто за лапы, за уши, фотографировались в обнимку с ним или, собравшись
