– Да, наверное, так и есть, – медленно сказала она. – Это меня и беспокоит.
– Это никак не связано с тем, что случилось вчера вечером, ведь так?
Она быстро взглянула на брата.
– А что тебе известно?
– Ничего, вообще-то. Но я вроде слышал какую-то суету, а сегодня у Джеймса такой вид, будто он собирается кого-то убить и… я подумал, он к тебе, наверное, приставал.
– Ну да, он заявился пьяный, и была небольшая потасовка. Джеймс упал с лестницы, и я позвала Роберта на помощь, – неохотно рассказала Изабелла.
– Понятно, – Ги был гораздо проницательней, чем казалось его сестре, но он не стал настаивать на более подробном рассказе, а просто сказал: – Он тебе не нравится, да, Изабелла? Конечно, если он тебе не по душе, то следует отказаться. Скажи ему, что передумала, поразмыслив как следует. Я тебя поддержу.
– Нет, не могу. Теперь не могу. Я дала ему обещание и не должна брать свое слово назад. Я только хотела бы, чтобы мы сначала уехали куда-нибудь подальше отсюда и там спокойно поженились.
– А я не хотел бы, – сказал Ги по-детски весело, что заставило Изабеллу улыбнуться. – Ни за что на свете не упустил бы я возможности взглянуть на физиономию тети Августы, когда ты пойдешь к алтарю рука об руку с ним!
Новость распространилась быстро. Гвенни искренне обрадовалась, как и большинство слуг, всегда готовых позлорадствовать, когда нелюбимый хозяин оказывался в проигрыше.
Венеция с досадой заметила:
– Боже мой, ну и хитрая же ты, скажу я тебе. Ты этого все время добивалась!
– Нет, все получилось совершенно неожиданно.
– Но ты довольно быстро согласилась. Прямо уцепилась за это предложение.
– Сначала я не дала согласия.
– О, не думай, что я тебя осуждаю, – у Венеции было плохое настроение. На самом деле она не хотела заполучить Роберта, несмотря на постоянный нажим со стороны матери. Но ей бы пригодилось то, что он мог дать ей, и ее возмущало и обижало столь явное предпочтение, отданное кузине. А ведь она привыкла считать Изабеллу ниже себя. Венеция с любопытством посмотрела на кузину:
– А ты его любишь?
– Я бы не согласилась выйти за него замуж, если бы он мне не нравился.
– Почему бы и нет. И потом – это настоящая удача, так ведь?
– Ты говоришь ужасные вещи.
– Но это правда. А о моем бедном Перри такое нельзя сказать.
Изабелла повернулась и посмотрела на нее.
– Я никогда тебя не спрашивала, но скажи, как ты относишься к Перри Конвею, Венеция?
– Не знаю. Я не уверена в своих чувствах, – с сомнением ответила она. – Когда я с ним, мне очень хорошо. Знаешь, Изабелла, он снова просил у папы моей руки и получил отказ. Папа сказал ему на этот раз, что, если Перри будет настаивать, нам запретят встречаться или писать друг другу. А мне кажется, я этого не перенесу. Понимаешь, – продолжала Венеция в неожиданном приливе откровенности, – отец Перри умер в прошлом году, и его старший брат унаследовал фамильные владения в Уилтшире, поэтому у него только и есть что небольшое содержание и жалованье морского офицера. Его тетя обещала сделать Перри своим наследником, но если я не послушаю папу и убегу с Перри, он не даст мне ни пенни. И пока леди Равенсвуд не умрет, мы должны будем жить в крохотном домике или снимать жилье в Портсмуте, или Чатеме, или еще где-то со всеми остальными женами моряков.
– Если ты его любишь, разве этого недостаточно?
– Тебе легко говорить, у тебя никогда ничего не было, и ты знаешь, как жить, довольствуясь малым. А я – другое дело. Ах, почему столько несправедливости в жизни! Почему все не наоборот? А ты бы вышла за Роберта, не будь он сыном графа?
– Да, думаю, что вышла бы, – задумчиво проговорила Изабелла.
– А теперь именно ты станешь богатой, а у меня ничего не будет.
– Разве ты не веришь в будущее Перри? В один прекрасный день он может получить звание адмирала.
– Да, особенно сейчас, когда идут разговоры о мире! Ему придется сидеть на половинном жалованье. – На секунду девушки, казалось, сблизились, потом Венеция коротко, деланно рассмеялась: – А ладно, мама говорит, что на свете полно других мужчин. Думаю, она права. Может быть, когда ты станешь высокочтимой дамой, представишь меня кому-нибудь из них.
– Ты не станешь меня ненавидеть за это, Венеция?
– Мне не следовало бы ненавидеть тебя, не хотелось бы ненавидеть, – потом она неожиданно разразилась слезами и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
Три дня спустя в доме на Арлингтон-стрит Мэриан держала в руках толстый конверт, надписанный рукой брата, – его вечером доставил Ян Маккай. Пальцы Мэриан нервно дрожали, когда она вскрывала письмо. Первый же взгляд на страницу, исписанную убористым почерком, подтвердил ее худшие опасения.
«Моя дорогая Мэриан, – писал Роберт. – Хочу, чтобы ты первая узнала хорошую новость. Изабелла согласилась стать моей женой».
– Нет, – громко воскликнула Мэриан. – О нет, я не верю! – она взглянула на конюха, с тревогой взиравшего на нее. – Ты бы пошел на кухню, Ян, – быстро сказала она. – Тебе нужно поесть после долгой дороги.
– Я должен привезти хозяину ответ, леди.
– Хорошо, я напишу ответ. Позже. Вряд ли ты сможешь вернуться сегодня вечером, выедешь завтра рано утром.
– Слушаюсь, мисс Мэриан.
Она остановила его на полпути к двери.
– Какое настроение было у мистера Роберта, когда ты уезжал?
– Наилучшее, мисс. Никогда не видел его настолько довольным собой.
– Понятно, хорошо. Иди теперь поужинай.
– Пойду. Спасибо, леди.
Мэриан продолжала читать письмо в смятении чувств:
«Я вложил в конверт письма для отца и бабушки, – продолжал Роберт. – Будь так добра, отправь их с лондонской почтой. Я должен остаться здесь на несколько дней, так как кое-что нужно обсудить с сэром Джошуа. Леди Бриджез настаивает на всяческих приготовлениях и собирается привезти Изабеллу в Лондон за подвенечным нарядом, хотя, видит Бог, я женился бы на ней, будь она хоть в рубище».
– О, Роберт, ты сошел с ума, – прошептала Мэриан. – Совершенно обезумел!
«Я настаиваю, чтобы свадьба состоялась, самое позднее, в конце сентября. Ты согласна, моя дорогая сестра? Я хочу, чтобы ты была так же рада этому событию, как я сам».
Его радость была очевидна, но у Мэриан оставались сомнения. Она позвала служанку и строго приказала ей отправить письма в Шотландию с вечерней почтой, затем погрузилась в сочинение ответного письма. За этим занятием и застал ее Дэвид Фрезер, только что вернувшийся из Кента и пребывавший в отличном расположении духа.
– Ты опоздал, – укоризненно сказала она, когда Дэвид поздоровался. – Они обручились.
– Поклянись Георгом!
– И уже через шесть недель поженяться.
– Хотя я вовсе не удивлен. Увидев их вместе, я понял, что сроду не знал более одуревшего от любви мужчину.
– Ему известно, что ты там был?
– О Боже, конечно, нет. Дело происходило на карнавале, а у меня тоже немалый опыт в переодевании. Какой-то грубиян, рыбак с виду, бросил ему несколько оскорбительных замечаний, так Роберт врезал ему таким великолепным аперкотом, что парень упал как подкошенный. Это мне напомнило, как мы когда-то с ним боксировали, оспаривая звание чемпиона.
