них внимания. Дерево, казалось ему нескончаемым. Каждая новая ветка давалась с настоящим боем и кружившие рядом феи только прибавляли забот. Все они только и желали, чтобы он упал.
— Глупый гоблин полез на дерево.
— Глупый гоблин сейчас сорвется и упадет. — пищали они тонкоголосым хором.
Но Кыш-Пыш вовсе не для того забирался так высоко, чтобы отсюда падать. Он продолжал упорно взбираться, все выше и выше. До самой верхушки липы оставалось уже совсем чуть-чуть, когда он, наконец, увидел дупло фей. Это было большое, сухое дупло и наверняка, там было полно яиц.
— Сейчас посмотрим кто из нас глупый. — сказал Кыш-Пыш, энергично преодолевая последние несколько веток.
Почувствовав близкую опасность, грозящую их потомству, феи что-то замыслили. Особой вредностью среди них отличалась пурпурная фея. Она была старше остальных и командовала феями как опытный военачальник своими солдатами. Пурпурная фея пропищала им что-то своим тоненьким голоском, Кыш-Пыш не смог разобрать что именно, и все феи собрались в один трепещущий, живой ком. До этого дня Кыш-Пышу еще ни разу не доводилось видеть такое количество фей одновременно. Здесь их было не меньше сотни, самых немыслимых цветов и оттенков, от золотистых в крапинку до лилово-голубых. Легкокрылые создания проворно порхали в воздухе, как будто сказочная радуга выплеснутая потоками краски с неба. Кыш-Пыш отвлекся на минуту и тут же поплатился за свою беспечность. Феи предприняли новую атаку. На Кыш-Пыша обрушился гигантский ком из фей. Его сбило с ног и он лишь чудом зацепился за дерево, чтобы не упасть. Пурпурная фея вонзила маленькие острые зубки гоблину в ухо и никак не хотела отпускать. Превозмогая боль, Кыш-Пыш с трудом вскарабкался обратно на ветку, а потом со злостью оторвал надоедливую фею от своего уха. Отбросив ее прочь, он снова полез вверх. И позволил себе остановиться лишь когда оказался рядом с дуплом фей.
У Кыш-Пыша перехватило дух, стоило ему случайно посмотреть вниз. С такой высоты как сейчас ему еще не доводилось видеть родной лес. Дядюшка Гвидон, если бы он до сих пор был жив, гордился бы им сегодня. Старая липа была настоящим великаном среди деревьев. Кыш-Пыш и предположит не мог, что лес, в котором он живет такой большой. Настоящий безбрежный океан зелени. На севере он темнел и вздымался непроходимой стеной — это густели Темные дебри. На востоке, наоборот, деревья росли реже, между ними даже в ясную погоду клубился серый туман, который поднимался с поверхности Зыбких Топей. На юге, пышное зеленое море уступало место широким полям. А на западе, за кромкой леса начинались обжитые земли и там же был город людей.
Кыш-Пыш попытался разглядеть Найденыша у подножия дерева, но ничего кроме листьев не увидел. Наученный горьким опытом, он не забывал про зловредных, маленьких фей. Их воинственная стая кружила совсем рядом, готовясь к новой атаке. А Пурпурная фея, улучила момент, подлетела сзади и вырвала клок шерсти у него на затылке. Кыш-Пыш громко вскрикнул от боли и вцепился всеми четырьмя лапами в ветку, раскачивающуюся как палуба корабля, во время шторма.
— Ну, хорошо, вы сами напросились! — погрозил он феям и оседлав ветку как коня пополз ко входу в дупло. Заглянув туда, Кыш-Пыш увидел, что его старания оказались вознаграждены старицей — на подстилки из сухой травы и мха лежало двенадцать разноцветных яиц. Синие, зеленое, желтое, фиолетовое и даже, одно землянично-красное яйцо, в соответствии с цветами будущих фей, спавших внутри.
Кыш-Пыш схватил первые два яйца и швырнул в пролетавших мимо фей. Им удалось подхватить одно яйцо, зато второе разбилось об ствол могучего дерева. Лесные феи испугано заверещали, закрывая кукольные лица тонкими ручками.
— Как вам это! — прокричал Кыш-Пыш, упиваясь своей маленькой местью — Получите еще.
Он без разбора хватал из дупла яйца, и швырял их в фей. Большинство разбились о ветви или стволы соседних деревьев. Теперь, феи вели себя не так воинственно, они плакали, хватались за головы и сокрушались о своем утраченном потомстве. Наконец, в руке у Кыш-Пыша осталось последнее яйцо из дупла. Оно было совсем белым и мало чем отличалось, от такого же по размерам, птичьего, разве что было совершенно круглым.
Феи в один голос заверещали.
— Не разбивай его. Мы все сделаем для тебя, только оставь нам его.
Кыш-Пыш с сомнением подбросил яйцо на ладони.
— Что такого ценного в этом яйце, что вы все так боитесь за него? Оно даже не похоже на все остальные, такое белое пребелое?
Феи наперебой затараторили, перекрикивая друг друга:
— Не говорите ему, сестры, а то этот мерзкий гоблин, обязательно, разобьет его.
Кыш-Пыш подбросил яйцо чуть выше и небрежно, поймал его, чем вызвал среди фей очередной испуганный вопль.
— Если не скажете, что в нем, сейчас же, то в следующий раз я не стану его ловить. Так и знайте.
Он сделал вид, что собирается подбросить яйцо высоко вверх. Феи вокруг затрещали безумолку.
— Он разобьет его. О горе, о ужас. Разобьет, разобьет!
Их крики прервала Пурпурная фея.
— Тише, тише, сестры, дайте сказать мне.
Когда все немного успокоились, она подлетела к гоблину ближе. На этот раз, не для того, чтобы ущипнуть его или вцепиться в загривок. Пурпурная фея отвесила ему изящный поклон, чего Кыш-Пыш ни как не ожидал и сказала:
— Не будешь ли ты, так любезен, о, достопочтенный гоблин, вернуть нам это яйцо. Видишь ли, по некоторому случайному стечению обстоятельств, ты держишь в руке надежду всех лесных фей. А нас по лесу многие и многие сотни. Яйцо настолько важно для нас, что все мы готовы умереть, лишь бы сохранить его в целости и сохранности.
— Ты забыла упомянуть, что в нем? — упрямо повторил свой вопрос Кыш-Пыш, подбрасывая яйцо в руке и не слишком заботясь о его целостности.
— Ради Матери нашей Природы, будь с ним осторожен. — воскликнула Пурпурная фея. Она вздохнула, явно не желая говорить и все же сказала против воли: — В этом яйце, спит наша будущая королева — Белая фея.
Кыш-Пыш был немало удивлен. Оказываются, феи могут быть весьма учтивы, если только им что-то нужно. Как например яйцо, из которого, в скором времени, должна вылупится их королева.
Он призадумался. Ну и дела. Значит, феи готовы сделать для меня все что угодно, лишь бы я вернул им это яйцо в целостности и сохранности. Но мне ничего не нужно от них!
— Раньше вы вели себя куда менее дружелюбно. — напомнил он им, все еще сердито.
Пурпурна фея извиняющимся тоном пропела:
— Прости нас, шутить над тобой было грубо и бестактно с нашей стороны. Мы все очень раскаиваемся в этом и просим снисхождения. Не так ли сестра и братья?
Феи дружно закивали головами и хором повторили за старшей феей.
— Прости нас!
Кыш-Пыш не умел подолгу злиться, хотя иногда и старался изо всех сил. Он ворчливо сказал:
— Раз это яйцо вам так нужно, то я, так уж и быть, верну вам его…
Не успел он договорить, как одна его нога случайно соскользнула с ветки, Кыш-Пыш не удержался и полетел вниз. Он приложил немало усилий, взбираясь на верхушку липы. Теперь, он стремительно преодолевал это огромное расстояния в обратном направлении. Пока Кыш-Пыш падал, то никак не мог понять где же подевалась земля и когда, наконец, закончится его падение? Несколько раз он больно ударялся о проносившиеся мимо него ветки и при этом, громко вскрикивал. У Кыш-Пыша перехватило дыхание и он крепко зажмурился, чтобы не видеть как разобьется, и вдруг, почувствовал, что больше никуда не падает. Как такое может быть и почему он не почувствовал удара о землю?
Кыш-Пыш осторожно приоткрыл глаза. До земли оставалось еще метра три-четыре, а он повис вниз головой. Кыш-Пыш посмотрел вверх, туда, где, теперь, были его ноги и обнаружил, что он застрял в развилке, между могучими ветвями. Похоже, ему предстояло провести остаток своих дней, повиснув на дереве как груша. Поискав глазами под деревом Найденыша, он попробовал позвать его, но малыша не отозвался. Кыш-Пыш почувствовал себя в отчаянном положении. Во-первых, он намертво застрял на дереве
