– Что это значит?
– Это значит, что пока каждый из вас не усвоит, как надо себя вести, будете ходить босиком.
– А вы-то в туфлях, – возразил Билли.
– Да. Потому что не собираюсь драться. А пока вы не заработаете эту привилегию, доказав, что никого не будете бить по ногам, ваши ботинки будут лежать у двери с самого вашего прихода и до ухода из класса.
– Вы не имеете права, – пробормотал Джесс. У него начался лицевой тик, который мешал ему говорить четко.
– Посмотри, – сказала я ему.
Я прошлась по классу и собрала ботинки в большую коробку.
– Я скажу маме! – крикнул Зейн. – Она заставит вас их отдать!
– Я их верну, когда вы пойдете домой. А пока они полежат в этой коробке. – И я поставила ее на высокий шкаф.
– Она заставит вас их отдать, – кричал Зейн. – Это мои ботинки.
– Они и остаются твоими ботинками, – успокоила я его. – А твоя мама поймет, что я поступила правильно. Джесс, вставай с пола и садись на этот стул.
Джесс подчинился, но его поза и движения были скованными от едва сдерживаемого гнева.
Я села напротив них. Мы все сидели, мальчики злились, кто про себя, а кто и вслух. Прошла минута, вторая.
– Долго мы будем так сидеть? – спросил Шейн.
– Пока вы не успокоитесь.
– Я уже успокоился, – ответил он.
– А я и так в порядке, – отозвался Билли. – Это все он. Все неприятности из-за него. Хотите кого-нибудь наказать, наказывайте этого черного урода.
– Я до тебя не дотронулся! – возразил Джесс. – Это он все начал. – Джесс указал на Шейна.
– Вы все гады, – пробормотал Билли. – Вот не повезло, что я попал в этот класс.
– И мне, – сказал Джесс.
– И мне, – повторил за ним Шейн.
– И мне, – добавил Зейн.
– Ну что ж, по крайней мере в одном вы все сошлись, – сказала я.
– Но вы-то думаете по-другому, значит, не все, – возразил Билли.
– По правде говоря, сейчас мне не слишком-то нравится сидеть здесь с вами.
Билли поднял брови, на лице его было написано неподдельное удивление.
– Но вы должны быть в этом классе. Это ваш класс.
– Верно, но и ваш тоже, – ответила я. – Мне не нравится, как у нас идут дела, не нравится так же, как и вам. И что мы теперь будем делать?
Это, казалось, смутило мальчиков.
– А как та девчонка? – спросил Джесс.
Тут я в первый раз вспомнила о Винус. В классе ее не было. Звонок прозвенел, когда мы сражались. Я подошла к окну и выглянула. Ну конечно, Винус сидела на своей стене.
Я понимала, что не могу пойти за ней и оставить мальчишек одних. Оставалось только надеяться, что кто-нибудь в учительской заметит ее и заставит спуститься. Я вернулась к своим подопечным и села.
– Ну, – сказала я, – так что же нам делать, чтобы наши дела шли получше? Мне бы не хотелось, чтобы вы только и делали, что дрались. Мне бы не хотелось, как сейчас, рассаживать всех по стульям и ждать, пока вы успокоитесь. Это не так уж весело. Никому не хочется находиться в таком классе, даже учителям. Как мы сможем что-то изменить?
– Избавиться от этого черного урода, – сказал Билли.
– От тебя, девчонка.
– Избавиться от всех, – добавил Шейн. – Взорвать весь мир!
– Пусть все взлетит на воздух! – весело крикнул Зейн и замахал руками.
– Сиди на месте, Зейн, – предупредила я.
Минут десять я без особого успеха пыталась начать занятия. Неожиданно дверь отворилась, и появилась Ванда, за которой тащилась Винус.
– Пусть она снимет ботинки! – закричал Билли. – Сними ботинки, психопатка! Здесь нельзя ходить в ботинках. Это учительница сказала.
Ванда выглядела сбитой с толку. Винус оставалась безучастной. Я подошла к двери:
– Входи, детка. Спасибо, Ванда, что привела ее.
