цирк, сладкая, а наша с тобой игра в прятки.
— Ты — больной во всю голову, — отвесила ему 'комплимент' девушка, собираясь отвернуться, когда вновь услышала жалобный писк. На этот раз он был совсем рядом, и, как показалось ей с начала, пищала кожаная куртка. Но уже через мгновение ей стало понятно, что тоненький звук издает вовсе не дизайнерская шмотка, а умильная мордочка с розовым носиком и длинным язычком, которая показалась в прорези расстегнутой до середины молнии.
— Мя-я-а, — протяжно взвыл крохотный котенок, острыми коготками пройдясь по груди Дамона.
— Господи, какая прелесть, — тут же протянула Кэр руки к зверенышу, осторожно обхватывая пальцами хрупкое тельце. Аккуратно вытащив его наружу, она прижала трясущийся комочек к шее, а затем подняла растерянный взгляд на мужчину. — Разве животные тебя не боятся?
Ей однажды уже приходилось видеть, с какой скоростью уносилась от Кайлеба самая обычная на вид бродячая собака, поэтому сомнений быть не могло — фауна на дух не переносила бессмертных, а Сальваторе как раз относился к разряду самых опасных их представителей, от которых рвать когти следует не только животным.
— Как видишь, — развел он руками.
Пушистый клубочек тем временем усиленно обнюхивал горло девушки, щекотно тычась мокрым носиком всюду, куда только мог дотянуться, а потом разинул пасть и истошно завопил.
— Голодный, наверное, — сквозь улыбку пробормотала она, продолжая вглядываться самым внимательным образом в выражение лица мужчины. — Где ты его взял?
— Где взял, там больше нет, — отшутился он и вытянул руку, чтобы забрать у нее снежно-белый комочек шерсти с поразительно глубокими голубыми глазками. А затем как будто растворился в воздухе, оставив девушку на съедение множеству вопросов и явному недопониманию. С каждым днем этот клинический психопат удивлял ее все больше и больше, лишая любых иллюзий относительно того, что когда-нибудь удастся узнать его настоящего, понять, разобраться, прочувствовать…Вампир и котенок…
— Сумасшедший дом, — буркнула она, залезая под одеяло.
Однако уснуть не удалось. Перед глазами заплясали красочные картинки уходящего дня: удивительно нежный поцелуй, от которого по телу вниз сбегали сочные мурашки. Казалось, такое чудовище не способно заставить что-то почувствовать, но ему это удавалось. Реактивный коктейль из страсти, опасности, необузданности и полнейшей непредсказуемости по своей действенности мог соперничать с чем угодно.
Пару раз повернувшись с боку на бок, девушка со всего размаха ударила кулаком подушку, столь некстати ставшую абсолютно твердой, и, разумеется, отбила руку.
— Не боишься, что я отвечу тем же? — вкрадчиво поинтересовался вампир, которого она по незнанию приняла за перьевую думку.
— Почему только мои кошмары ходят, пьют кровь и без умолку тараторят угрозы? — словно у самой себя спросила Кэр, лениво прищуривая один глаз. В длинном списке раздражающих вещей появилась еще одна пометочка, гласящая: 'Наглые представители племени бессмертных'. — Неужели тебе так трудно снять себе отдельный номер?
— Первый вопрос, — охотно принялся отвечать мужчина, вновь пребывающий в благодушном настроении. — Исключительно ради тебя стараюсь, детка. Ты ведь любишь эти кошки-мышки с криками и истерикой.
— С чего ты взял? — не дала она ему развить мысль до конца. — Секунду назад я мечтала о спокойном сне в гордом одиночестве, а не бесполезной трепотне с тобой.
— Лгунья, — безапелляционно заявил юноша. — Глупо врать тому, кто видит тебя насквозь. Сказать, чего ты на самом деле хочешь?
— Спасибо, не надо, — вытянула она руку вперед, как бы прекращая переполненный вопросами диалог. На сегодня достаточно безрассудства. Хоть иногда ей все же стоит вспоминать об обязательствах перед Кайлебом, который мучается. Кстати, отнюдь не по своей вине. — Выходит, уходить ты не собираешься?
Интересовалась она исключительно ради смены темы, и в глубине души все же надеялась на положительный ответ, потому что в противном случае придется подыскивать хотя бы одну правдоподобную причину, согласно которой ему стоит задержаться до утра.
— Не собираюсь, сладкая, — полностью оправдал ее ожидания вампир. — Ты ведь так этого не хочешь, — самодовольно протянул он, без всякого стеснения обвиваясь рукой вокруг ее талии, чтобы притянуть ближе к себе.
— Черт бы тебя побрал, — бездарно изобразила она гнев, жадно вдыхая уже ставший привычным аромат его кожи и волос. — Котенка куда дел? Сожрал небось, чудовище.
— Вернул хозяйке, — спокойно ответил мужчина, ничуть не возмущенный пренебрежительным тоном девчонки. Сейчас его гораздо больше беспокоил тот факт, что контроль над ситуацией утерян безвозвратно. Эти хаотичные приступы нежности, которые накрывали его с головой, стоило только остаться наедине с дерзкой барышней, давали впечатляющие плоды: он стремительно превращался в полузависимое существо, скрупулезно отыскивающее ласку во всех ее проявлениях. И если на людях у него изредка, но все же появлялся шанс сдержаться, то наедине с ней он чувствовал себя скверным образом и фактически переставал бороться за право считаться самым кровожадным и бесчеловечным вампиром современности.
— Ты что, украл его? — не поверила своим ощущениям Кэр, только сейчас заметившая, что лежит рядом с ним, что называется, нос к носу и, не мигая, смотрит в глаза. Впитывает в себя, словно губка, каждый его вдох и медленно растекается блаженной лужицей по подушке.
— Взял поиграться, — улыбнулся Дамон, тем самым заставив девушку просиять в ответной улыбке. Короткая мысль: 'У него красивые губы', вгрызлась ей в голову, направляя поток размышлений в совершенно ненужном направлении.
— Ты ведь отпустишь меня, когда все закончится? — тихо полюбопытствовала она, преследуя несколько иные цели, нежели хотела показать.
— Я уже отпустил тебя, детка, — умилился вампир ее невнимательностью и в подтверждение своим словам еще крепче прижал к себе расслабленное тело.
— И я могу прямо сейчас встать и уйти? — на всякий случай переспросила Кэролайн, утыкаясь носом ему в грудь. Видимо, не только у мужчины разговоры разнились с действиями.
— Можешь, — царственно кивнул юноша. — Но делать этого не станешь.
— Знаю, — печально согласилась она, наверное, впервые в жизни признавая чью-то правоту. — Я ведь ненавижу тебя за все, что ты сделал, но…
Слишком много было всяких 'но', и каждое следующее звучало весомее предыдущего. Почему человек такое трудносочиненное создание? Зачем подчиняется эмоциям? К чему ему чувства, когда весь мир призывает пользоваться логикой? Отчего бы просто не выключить большую часть совершенно бесполезных функций, а затем настроиться на холодный расчет? Разве у нее есть будущее рядом с этим мужчиной?
Из размышлений ее вывела мягко заскользившая вверх по бедру теплая ладонь.
— Зачастую одной ненависти недостаточно, — хитро ухмыльнулся Сальваторе, уже нашедший в ее мыслях все, чего пытался добиться последние десять дней. Если она и не любит его еще, что само по себе звучит сомнительно, то ждать осталось не так уж долго. А что потом? Варианта было три, и они вряд ли понравились бы девчонке: убить, превратить, бросить. С выбором он еще не определился. — Кстати, ты забыла об одном очень важном пункте развлекательной программы, — он сознательно опустил слово 'нашей', самым бессовестным образом запуская руки под шелковистую ткань коротенькой сорочки.
— Каком? — вяло, словно во сне, пролепетала Кэр, старавшаяся казаться невозмутимой.
Иезуитская ладонь по-хозяйски прошлась по ребрам, медленно 'переползла' на живот, где застыла на долгие две минуты. И только когда подушечки дурманяще нежных пальцев неизвестно как очутились под резинкой трусиков, девушка выдала себя с головой, судорожно хватая ртом резко исчезнувший из помещения воздух.
— 'Боль', — соизволил-таки ответить Дамон, которого безумно забавляла очередная порция игры в соблазнение.
Она подняла на него испуганный взгляд, но даже не попробовала отодвинуться, буркнув беззлобное: 'Садист'. Удивительно, конечно, однако страшно ей не было. Наверное, причиной тому послужила
