Елена растерялась от неожиданности вопроса и того, как выглядел юноша в эту секунду, но на автопилоте все же ответила:
— Грейсон Гилберт.
— И-и-и? — многозначительно протянул ее собеседник. — Кто он? Оборотень? Ведьмак? Хотя нет, это сущие глупости. Кровь шавок воняет будь здоров, я бы сразу ее определил. Ведьмы в штанах вообще явление редкое, каждое имя постоянно на слуху, а с этим никаких ассоциаций. Так кто же ты?
Вопрос был задан с таким выразительным любопытством и даже некоей степенью азарта, что девушка просто не решилась произносить вслух что-то банальное, вроде: 'Елена Гилберт' или 'Обычная девушка'. И ей очень не понравилось то, что его вдруг заинтересовала ее довольно странная жизнь. Конечно, она и сама много раз задумывалась над тем, что вряд ли смахивает на среднестатистического жителя США. Начать с того, что ее лучшая подруга — ведьма, встречающаяся с бывшим бойфрендом, парень — пятисотлетний вампир, имеющий бессмертных брата с подругой, а сама она престранная личность, успевшая побывать как в шкуре кровососущих, так и на том свете, что явно выходит за грани разумного и осмысленного. Но при чем тут ее отец? Потомок одной из семей основателей, уважаемый в городе человек — он просто не мог быть кем-то 'ненормальным'.
— Я не знаю, — наконец сумела выдавить она из себя, растеряно хватаясь рукой за горло, о котором вспомнила буквально секунду назад. И нащупала совершенно гладкую кожу без единого пятнышка крови. К параноидальной растерянности добавилось и бесконечное удивление.
— Не надо благодарностей, — заметил Дамон ее тщетные старания вникнуть в происходящее. — Я никогда не убиваю тех, кто мне интересен, а ты явно очень любопытный экземпляр. И знаешь, почему?
Елена недоуменно пожала плечами, принимая сидячее положение, и вздрогнула, когда вампир опустился рядом с ней в каких-то жалких паре десятков сантиметров.
— Потому что мы с тобой одной крови, — хитро прищурился он, бессовестно цитируя великого Киплинга. А затем осторожно вытянул вперед оттопыренный мизинец и по-детски наивно распахнул глаза, выдавая сакраментальное, — Мир?
Фрэнки повернула голову на отчетливый звук шагов у двери. Вот только весельчака Мэтта ей сейчас не хватало для полного счастья.
Короткий стук, сопровождаемый сдержанным кашлем, и в комнате без приглашения очутилось розовощекое лицо довольного жизнью юноши, обрамленное густой копной светлых волос. Как всегда улыбался он на удивление задорно.
— Клыкастая, не желаешь пояснить, что вокруг происходит? — довольно вежливо для себя самого поинтересовался он, без всякого стеснения усаживаясь у ног итальянки.
— Еще раз посмеешь войти в мою комнату без стука, заставлю причитать от боли до конца месяца, — живо взъелась девушка, не испытывающая и намека на душевное содрогание от странного рода шуточек. Если кому его юмор и приходился по душе, то только не ей. — Ты правильно подметил, у меня есть клыки, а еще очень сильные руки и приличный запас агрессии и раздражения. Не советую знакомиться со всем этим в будущем. Я редко терплю хамство. С Дамоном можешь вести себя как угодно, он очень благодарен тебе за Елену и все, что ты для нее сделал. Со мной же такой фокус не пройдет. Надеюсь, получилось доходчиво, — немного сбавила она тон, поднимаясь на ноги. К ее огромному восторгу, парень едва заметно вздрогнул, когда она прошествовала мимо него к окну, чтобы глотнуть немного свежего воздуха, способного привести в порядок спутавшиеся мысли. — А теперь о сути твоего вопроса. Четкого ответа у меня нет, но я была бы очень признательна, если бы ты соизволил привести ко мне Бонни. Имеется парочка непростых задач для ведьмы.
Американец уже совсем было собрался отделаться какой-нибудь колкостью или в худшем случае гордо удалиться, когда с первого этажа до него донесся истошный девичий крик.
Франческа присвистнула, завидуя чистоте и мощи легких рыжеволосой ведуньи, а потом молниеносно вылетела за дверь, не глядя под ноги, преодолела лестницу и спустилась прямиком в подвал, откуда и 'лился' терзающий сердце звук.
— Зачем тебе сюда понадобилось заходить? — рассвирепела вампирша, буравя злым взглядом худенькую спину со вздрагивающими плечами. Видимо, МакКалог стала еще одной жертвой умопомрачительной юморины сынули. — Это не Елена, слышишь? А теперь давай выматывайся отсюда, пока нас не догнал Мэтт, и не вынес вердикт о бесконечной кровожадности бессмертных, которые даже в домах устраивают пикники линчевателей.
— Не Елена, да? — только и сумела вымолвить девушка прежде, чем способность связно излагать свои мысли отказала ей. Она теперь могла только видеть, и от этого становилось дурно. Кровь — повсюду. Ей забрызганы стены, залит пол, перепачкана одежда, обувь (даже ее туфли на небольшом каблуке!). Казалось, потолок не избежал той же участи, хотя она и представить себе не могла, что за чудовище способно сотворить нечто подобное. Но самым страшным было не то, как выглядело помещение, а то, что ее сюда привело. Запах смерти — мучительной, долгой и совершенно безропотной. Девушка, та самая блондинка, которую она приняла за свою лучшую подругу, умирала в страшных страданиях. Она чувствовала присутствие ее души или же фантома, или еще какой чертовщины, и не могла не заплакать от того количества боли, которое погубило эту молодую особу.
Итальянка пару секунд наблюдала за неразборчивым бормотанием ведьмы, озирающейся по сторонам будто в поисках потерянного предмета, а затем обхватила ее рукой за талию и практически силком выволокла наружу, на ходу делая себе пометочку о необходимости привести дом в прежнее состояние и похоронить тело несчастной Кэтти.
Бонни, находясь в глубоком трансе, даже не заметила внезапной смены обстановки, как и едва различимых человеческим зрением суетных действий вампирши. Та быстро усадила ведьмочку на диван, всучила ей стакан холодной воды и выбежала в холл, где по ее представлениям должен был находиться ключ от двери, ведущей в подвал. Как раз в эту минуту в комнате появился бледный, как полотно, Стефан, который вел к двери рассеяно улыбающуюся девицу, осторожно придерживая ее под локоть.
К любованию живописным моментом как раз подоспел Мэтт, поэтому от пары-тройки удивительно тупых и скабрезных шуточек с его стороны, конечно же, не обошлось. Однако младший Сальваторе повел себя на редкость предусмотрительно и увел парнишку прежде, чем он довел Фрэнки до состояния взбесившейся фурии, хотя и понимал, насколько неразумно по отношению к самому себе поступает. Их отношения с Хонникатом можно было охарактеризовать очень емким словом: натянутые. Бывший кавалер Елены уже очень давно занял сторону Дамона и вряд ли собирался менять позиции в ближайшем будущем. Удивительно 'добрый' характер включал в себя и остро выраженную злопамятность.
— Ты как? — не без сострадания спросила итальянка, присаживаясь возле ведьмы на диван, когда захлопнулась дверь кухни, за которой скрылись мужчины.
— Это какой-то кошмар! — сдавленно всплеснула руками Бонни. — Что у вас здесь произошло? Где Дамон? А Елена? Почему Стефан по цвету кожи напоминает лист бумаги, а по внешнему виду свихнувшегося на почве кровожадности маньяка? И эта девушка…Фрэнки, я абсолютно ничего не имею против вампиров, более того, люблю вас именно такими, но… — она запнулась, не зная, как лучше выразить свои подозрения.
— Давай тогда начнем по порядку, — решила взять она инициативу в свои руки, одновременно с тем решая, что это самый лучший способ еще и разобраться во всем самой. — Я в общих чертах обрисую ситуацию и попрошу не перебивать меня вопросами, потому что голова и без того раскалывается от обилия сведений.
Ведьма согласно кивнула и вся обратилась в слух, хотя сие простое действие и заняло у нее на порядок больше сил, нежели обычно.
Франческа начала рассказ с того черного дня, как у ее приятеля пропало кольцо стараниями младшего братишки, и сухо перечислила все значимые, по ее мнению, моменты, которые раз за разом доказывали только одну вещь: у Мисао есть помощник. И почему они не подумали об этом раньше? Ведь кто-то же звонил Елене и Алексу, представляясь до боли в висках любимым именем. Тогда они даже предположили, будто это целиком и полностью заслуга ступившего на темную дорожку Стефана, который, как оказалось, хоть и принимал участие в спектакле лисицы, но действовал не по собственному желанию. А потом, за всеми навалившимися на голову событиями, совершенно забыли о некоем незнакомце, любившем побаловаться
