— О-о, — растрогано протянула вампирша, чуть склоняя голову на бок. — Я тоже люблю тебя, дорогая! Но мне пора, так что давай прощаться. Быстренько чмокнемся, и я побежала.
Через пару мгновений в комнате не осталось даже запаха ее парфюма — нежного, цветочного и удивительного родного. Зато в душе поселились райские птички, а заунывно-серая картинка перед глазами неожиданно налилась красками. Всего какие-то двадцать минут и приедет Дамон!
Елена быстро глянула на прикроватную тумбочку, проверяя, съела ли все необходимые таблетки, а затем закрыла глаза и пустилась в мечтания. Что за сюрприз мог затеять ее любимый? Какой-нибудь грандиозный праздник по случаю ее выписки из больницы? А быть может долгожданный поход в дворец бракосочетаний, обставленный с удивительным размахом? Или какая-нибудь умопомрачительная поездка в жаркие страны, ведь врачи настоятельно советовали девушке побольше времени проводить на солнце, чтобы окончательно избавиться от множественных осложнений воспаления…
— Можно? — после короткого стука донеслось из-за закрытой двери.
— Да, — осторожно произнесла девушка, избегая глагола 'Войдите!'. Дамон строго-настрого запретил им пользоваться, хотя и говорил что-то о круглосуточной охране здания.
— Не пугайся, пожалуйста, это я, — с порога начал распинаться в реверансах младший Сальваторе, хотя гораздо раньше него в дверном проеме замаячила огромная корзина с фруктами.
— Эм…Стефан, — ошалело протянула Гилберт, с опаской поглядывая на чуть приоткрытое окно. Первый вопрос, пришедший ей в голову, звучал очень предсказуемо: а знает ли Дамон о визите брата?
— Вот проходил мимо, — продолжал мямлить юноша, переминаясь с ноги на ногу у порога, — решил зайти. Ты не против?
— Конечно, нет! — притворно радостно восхитилась девушка, жестом предлагая вампиру усаживаться на свободный стул. Она зря понадеялась, будто он отодвинет его подальше от кровати. — Как ты? Спасибо за фрукты.
— Нормально, — нарочито бодрым тоном воскликнул он. — И всегда пожалуйста. Мне вовсе несложно было. Тебе лучше? Хорошо выглядишь. Румяная.
— Говорят, через пару дней можно топать домой на своих двоих, — с легкостью поддержала она неловкий разговор. — Если не затруднит, помой мне, пожалуйста, вон ту грушу.
Да уж, лучший способ избавиться от тягостного молчания — это занять чем-нибудь рот. К сожалению, фрукт оказался слишком вкусным, чтобы растянуть процесс поедания на болезненно долгий срок. Через пять минут комнату наполняли звуки их частого дыхания и неровное биение двух сердец.
— Погода на улице прекрасная, — завел вторую часть светской болтовни вампир. — Хотя тебя наверное не пускают гулять…
— Как видишь, — девушка чуть приподняла над постелью утыканную иглами от капельницы руку и натянуто улыбнулась. — Дамону кажется…
Ох, не следовало ей этого говорить. Лицо Стефана окаменело и превратилось в маску, стоило прозвучать 'кодовому' имени.
— Я пришел сказать тебе, Елена, — слишком официально начал он заранее заготовленный монолог, неосознанно накрывая ее вспотевшую ладонь своей. Девушка еще раз покосилась на окно и постаралась мягко выдернуть кисть из объятий его пальцев, когда вампир стал чуть более настойчивее положенного.
Ее слабое: 'Стефан, не надо, прошу', потонуло в шуме взмахов крыльев влетевшей в окно птицы. Гигантский лоснящийся черный ворон издал какой-то зловещий звук 'ка-ар' и уселся на кровать, не сводя взгляда внимательных и поразительно умных угольных глаз с руки юноши. В следующую секунду на том же самом месте появился ухмыляющийся Дамон.
— Братец, клешня не болит? — очень заботливо поинтересовался он.
— Нет, — возмущенно выдохнул младший Сальваторе, вмиг оказываясь на значительном удалении от постели больной.
— А будет болеть! — трагедийным тоном возвестил вампир, грациозной походкой вышедшего на охоту хищника приближаясь к брату.
— Дамон, — попыталась Гилберт купировать набирающую обороты ссору, лихорадочно придумывая место, за которое будет хвататься в приступе ужасающей боли.
— Вот вечно ты все портишь, Елена, — тут же расстроился парень, оборачиваясь на звук ее голоса. — Ну рассказывай, родственничек, зачем приперся посреди ночи? Какие такие пошлые мыслишки бродили в твоей голове?
Стефан демонстративно отвернулся в другую сторону, отказываясь разговаривать в подобном тоне. Дамон фыркнул, но продолжать расспросы не стал и обратил все свое внимание на взволнованную девушку.
— Как день прошел? — с видимым любопытством спросил он, вновь возвращаясь на кровать, но не для того чтобы сесть. — Двигайся давай, симулянтка!
Она слегка растерялась от излюбленного в прошлом сарказма в его голосе, но послушно перелегла на самый краешек постели, осторожно придерживая на весу больную руку. Кажется, девушка начинала догадываться о причине столь резких перемен…Присутствие Стефана.
— Нормально, — с трудом заставила она себя вернуться к ответу на заданный вопрос. — Таблетки, уколы, полезная и очень невкусная еда, дневной сон и полная скукота. Почему мне даже читать не разрешают?
— Да уж, прямо концлагерь, — картинно ужаснулся мужчина, занимая освободившуюся половину просторного двуспального ложа. Не зря же он настоял на замене обычной больничной койки на кровать по спецзаказу. — А вот у меня все получилось куда страшнее. Навещал своих доноров и вымотался по полной программе. Всех покусай, всем внуши удовольствие, всех порадуй кучей комплиментов, сотри чертову тучу дурацких мыслей и впечатлений…Тяжела жизнь настоящего вампира, милая, ох как тяжела! Да еще одна из постоянных 'подруг' начиталась всякой дряни о нас, к слову, она давно что-то подозревала насчет меня, так вот, развесила везде чеснок, окропила все стены в доме святой водой и 'Отче наш' зазубрила. Не поверите, никогда так не хохотал! Это ж надо! Я ей: 'Иди ко мне, детка!', а она мне: 'Иже еси на небесех!' и крестом православным во все стороны машет, представляете?
Елена чуть ли не во все горло захохотала над его выражением лица, и только через пять минут, глядя в расширившиеся от удивления глаза младшего Сальваторе, пробормотала виноватое:
— Простите.
Ну не станет же она объяснять Стефану, что ничего этого на самом деле не случалось! Что Дамон просто зеленеет от ревности, поэтому старается слегка зацепить ее самолюбие, а точнее ту часть, которая любит ЕГО до потери пульса.
Юноша же тем временем молча таращился на дорогущие ботинки старшего брата из кожи питона, покоящиеся на белоснежных простынях, и тихо закипал от ярости.
— Дамон, — очень строго и явно осуждающе начал он, делая мощные глотки воздуха, в надежде отыскать в кислороде немного спокойствия. — Я просто не понимаю…
— Да уж, братец, — сочувственно закивал головой парень. — Ты вечно чего-то не понимаешь, я уже с этим смирился. Позволь дать тебе дельный совет? Так сказать, исходя из родственных чувств и благих побуждений. Проваливай отсюда по-хорошему, иначе займешь соседнюю палату. И в следующий раз, когда надумаешь являться к моей девушке без приглашения, заранее натяни на себя бронежилет и прихвати слюнявчик. Надоело любоваться на то, как ты размазываешь сопли кулаком.
Теперь настал черед Елены злиться. Смерив своего любимого взглядом, переполненным неодобрения, она крепко сжала покоящуюся рядом с ее рукой теплую ладонь и, подбирая каждое слово, заговорила:
— Дамон, пожалуйста, не надо. Ты ведь знаешь, что ничего не было и быть не может. Мы все прекрасно понимаем, что никаких остроугольных треугольников больше нет. Стефан пришел просто поговорить. Наверное, ему действительно следовало поставить тебя в известность, но ведь все совершают ошибки, так? Просто прекратите издеваться друг над другом. Неужели так трудно хоть иногда создавать видимость нормальных отношений? Вы ведь вовсе не ненавидите друг друга, верно, Стефан?
— Ох, я бы так не сказал, — еще шире улыбнулся старший Сальваторе. — Но давай разберемся по порядку. Зачем пришел мой дорогой братец, а? Правильно, поломать перед тобой комедию. Всплакнуть малость и выдавить из себя таким печальным голоском, что, мол, чемоданы собраны, я сегодня улетаю. На
