самообвинениям, но не могло быть сомнений, что она в какой-то степени ответственна за несчастный случай. Конечно, она добилась от Хильдебранда обещания, что он не станет стрелять, но теперь она поняла: ей следовало хорошенько подумать, прежде чем хоть чуточку положиться на его уравновешенность в критической ситуации. И хотя никто (или, по крайней мере, никтосу кого есть малейшее чувство справедливости) не смог бы упрекнуть ее за принятие предложенных им услуг, она чувствовала, что была очень виновата, соглашаясь на такой план, который мог, возможно, представлять опасность для бедного сэра Гарета. Если бы она не очернила так сэра Гарета, Хильдебранду никогда бы в голову не пришло нападать на карету; и то, что она его очернила, теперь переполнило ее непривычными угрызениями совести. Это действительно казалось ужаснее всего остального, ведь как только он рухнул без чувств на землю, ее ощущение обиды исчезло, и она увидела в нем не жестокого разрушителя ее планов, а своего доброго и бесконечно терпеливого покровителя. Но об этом, сознавала она, после того, что она ему наговорила, Хильде-бранд догадаться не мог; и как бы глупо это ни было с его стороны сразу же, только взглянув на сэра Гарета, не понять, что он во всех отношениях личность, достойная преклонения, все же было бы несправедливо, если бы он понес суровое наказание за свою глупость. Сэр Гарет не желал, чтобы он был наказан. Словами, которые могли бы оказаться последними в его жизни, он снял вину с Хильдебранда. Мысль об этом благородном великодушии так сильно на нее подействовала, что она громко воскликнула:
– О, как бы мне хотелось, чтобы я не рассказывала всю эту ложь о вас! Это все из-за меня! Но сэр Гарет не мог ее слышать, поэтому бесполезно было говорить ему о своем сожалении. И даже если бы он был в сознании, подумала она, когда ее практичность вновь заявила о себе, раскаянием делу не поможешь. Она не решалась отпустить руки, обхватившие его, чтобы вытереть слезы. Руки ее болели почти невыносимо, но это было неважно. Важно было спасти Хильдебранда от лаи чакона. Он был глуп, ему не хватало решимости, но она собиралась воспользоваться его услугами. К тому времени, как карета добралась до маленькой деревни, Аманда хорошо держала себя в руках и точно знала, что надо делать. Может быть, на ее лице и были следы слез, и хозяин гостиницы «Бык», напуганный бессвязным рассказом, преподнесенным бледным молодым джентльменом, находящимся на грани нервного расстройства, и ожидавший увидеть девицу в истерике, очень быстро понял, что Аманда сделана из более крепкого материала, чем Хильдебранд. Может, она и выглядела ребенком, но ничего детского не было в манере, с которой она приняла на себя руководство. Под ее ревностным присмотром хозяин и форейтор перенесли сэра Гарета по узкой лестнице в спальню под скатом крыши и уложили его там на кровать; а пока они это делали, она яростным шепотом велела Хильдебранду не говорить ни слова и во всем положиться на нее; потребовала от жены хозяина адрес ближайшего врача и, узнав, что эта потрясенная дама не знает никого из докторов, кроме доктора Чантри, который лечит сквайра и живет в Итон Сокон, тут же приказала Хильдебранду снова садиться на коня и лететь, как ветер, чтобы призвать этого профессионала на помощь сэру Гарету.
– Да, конечно, – охотно согласился Хильдебранд, – но я незнаю, как туда добраться, или… или где найти врача, или что делать, если его не окажется дома!
– О, попытайтесь не быть таким беспомощным! – воскликнула Аманда. – Эта женщина– скажет вам, где он живет, а если он уехал, вы поедете за ним вслед – и не смейте без него возвращаться! Потом она повернулась к миссис Чиклейд и сказала:
– Объясните точно ему, куда ехать, ведь вы же видите, до чего он глуп!
– Я не глуп! – огрызнулся уязвленный Хильдебранд. – Но я никогда прежде не бывал в этих местах, и я даже не знаю, в какую сторону ехать!
– Нет! – ответствовала Аманда уже на середине крутой лестницы. – Я тоже не знаю, но я не стала бы здесь стоять с видом младенца и спрашивать, как, как, как! Сказав это, она поспешила своей дорогой, оставив его кипящим от оскорбления, но абсолютно непреклонным в решимости доказать ей, чего он стоит. Когда Аманда зашла в комнату, хозяин стягивал повязки потуже вокруг торса сэра Гарета, приказывая форейтору принести из бара бренди. Она была счастлива обнаружить, что в лице этого крупного солидного человека приобрела помощника, очевид-но, способного действовать по собстпенной иници-ативе, и с беспокойством спросила его мнение, будет ли сэр Гарет жить.
– Трудно сказать, мисс, – не обналежил он ее. – Дух из него еще не вышел, но я бы скачал, он потерял многовато кларета. Посмотрим, не удастся ли нам влить ему в горло каплю бренди. Но когда форейтор вернулся с этим тонизирующим средством и со следующей по его пятам миссис Чиклейд, оказалось, что все напрасно: все вытекало из уголков рта сэра Гарета. Хозяин ре-шил, что глупо зря тратить хороший напиток, и поставил стакан, заметив, что ничего не остается, кроме как послать за врачом. Когда Аманда сооб-щила, что Хильдебранд уже поспешил с этим поручением, форейтор громко выразил свое неодобрение. Он сказал, что юного шалопая им больше не видать, и тут же принялся красочно описывать нападение. До этого момента Чиклейды знали не больше, чем поняли из рассказа Хильдебранда, и это было немного. Такая странная история, какую им сейчас преподносили, немедленно убедила миссис Чиклейд, что она была совершенно права, когда упорно советовала своему мужу не иметь никаких дел с опасно раненным человеком. С того самого момента, как увидела Хильдебранда, она поняла, что с ним что-то неладно; а что касается Аманды, хотелось бы ей знать, сказала она, почему это ее водой не разольешь с таким убийственным молодым негодяем.
– Мне бы хотелось, чтобы вы перестали считать его разбойником! – сказала Аманда. – Это было иросто притворство – просто забава!
– Забава? – ахнула миссис Чиклейд.
– Да, говорю же вам! Он вовсе не собирался стрслять, правда, он обещал мне, что не будет!
– Для чего же он взял револьвер и взвел курок, если не собирался стрелять, мисс? – ехидно спросил форейтор.
– О, это было на случай, если вы не остановитесь, – объяснила Аманда, – чтобы выстрелить поверх вашей головы и напугать вас. И хотя я вначале не хотела, чтобы он так поступил, должна сказать, теперь я страшно сожалею, что он этого не сделал, потому что в таком случае это никакого вреда бы не принесло!
– Ну, знаете! – воскликнула миссис Чиклейд. – Да вы не лучше его! По – моему, вы оба сговорились ограбить бедного джентльмена, и хотелось бы мне знать, как случилось, что вы втерлись к нему в доверие, ведь ясно как рыбья кость, что так и было. Очень похоже, ведь больше наглости я никогда не видела за всю свою жизнь!
– Ну, полегче! – прервал хозяин своим низким голосом. – Я допускаю, что дело это выглядит странным, но ты не должна говорить так грубо с молодой леди, дорогая. Кто этот джентльмен, мисс?
– Это я могу вам сказать, – услужливо произнес форейтор. – Это сэр Гарет Ладлоу, видного положения, и он станавливался с ней в Кимболтоне прошлой ночью. Он нанял меня довезти их до Бедфорда. Хозяин задумчиво оглядел Аманду.
– Ну так, мисс, вы не его жена, ведь у вас на руке нет кольца, и он не кажется мне достаточно старым, чтобы быть вашим отцом, и достаточно молодым, чтобы быть вашим братом, так что же?
– А, ответьте-ка на это, если сможете! – сказала миссис Чиклейд.
– Ок мой дядя, – спокойно ответила Аманда. – А также дядя мистера Росса. Lистер Росс – это тот человек, который выстрелил в него, но совершенно случайно. В сущности, мы с мистером Россом кузены, и это правда, что нас водой не разольешь, но только чтобы подшутить над сэром Гаретом. Но сэр Гарет узнал его и, скажу вам, понял, что ему совсем нельзя доверять револьвер, потому он велел его бросить и назвал его юным болваном. Правда?
– Да, – неохотно признал форейтор. – Но…
– И тогда вы соскочили слошади, и конечно, мой кузен решил, что вы собираетесь на него напасть, это и вызвало несчастный случай. Потому что это его разволновало. А потом его конь начал беспокоиться, и среди всего этого револьвер выстрелил. Он никогда, никогда не намеревался стрелять в сэра Гарета! Он даже не смотрел на него!
– Он сказал джентльмену: «Еще один шаг, и я выстрелю!» – так он сказал. Да, и более того, угрожал снести мне голову с плеч!
– По-моему, очень жаль, что он этого не сделал! – сказала Аманда. – Я совсем устала разговаривать с таким глупцом! Если бы у вас была хоть частица здравого смысла, вы бы знали, что захоти он удрать, он мог это сделать, пока вы помогали мне обвязать галстуки вокруг сэра Гарета! И если он собирался застрелить
