– Или пьян, – добавил джентльмен в темно-красном камзоле, покачав головой.
– Вздор! – сказал Равенскар.
– Вы это серьезно? – осведомился Файли.
– Разумеется, серьезно.
– Тогда я принимаю вызов, черт побери! Гонка состоится ровно через неделю, а о трассе договоримся позднее. Согласны?
– Согласен.
Мистер Кеннет, который с живым интересом слушал этот разговор, сказал:
– Надо сделать запись о пари, джентльмены. Лакей, принеси книгу пари.
Мистер Равенскар посмотрел на мисс Грентем с кривой усмешкой:
– У вас даже книга пари есть? Как предусмотрительно с вашей стороны, сударыня.
Глава 3
Мистер Равенскар ушел из игорного дома леди Беллингем раньше своего племянника, который все еще играл в фаро. Сам он, не желая расставаться с выигрышем, отказался принять участие в своей любимой игре. Надевая свой поношенный плащ, он увидел лорда Ормскерка, который спускался по лестнице, покачивая моноклем, который он держал за шнурок.
– А, Равенскар! – сказал он, приподняв подрисованные черным карандашом брови. – Вы тоже заскучали? Подай мне шляпу, Вэнтедж. И плащ. Нам по дороге, Равенскар? Составьте мне компанию. Трость, Вэнтедж!
– С удовольствием, – с некоторым удивлением сказал Равенскар.
– Весьма вам обязан, дружище. Ночной воздух – впрочем, уже утро – отлично взбадривает, вы не находите?
– Без сомнения, – ответил Равенскар.
Лорд Ормскерк улыбнулся и пошел к двери, натягивая на руки модные сиреневые перчатки. На улице к ним тут же подбежал мальчик с горящим факелом и предложил достать портшез или наемный экипаж.
– Мы пойдем пешком, – сказал ему Равенскар.
Шел уже пятый час утра, и с востока по небу расползался призрачный серый свет, в котором уже проступили очертания домов вокруг тихой безлюдной площади. Равенскар и лорд Ормскерк повернули налево и пошли в направлении Йорк-стрит. Два-три заспанных носильщика предложили им портшез, вдали раздался заунывный голос стражника, объявлявшего время, но больше на улицах не было признаков жизни.
– Я помню время, когда ходить ночью по улицам было опасно для жизни.
– Кого вы опасались, мохоков[1]? – спросил Равенскар.
– Да, вот уж были разбойники, – вздохнул лорд Ормскерк. – Сейчас их и в помине нет, хотя, говорят, становится все больше грабителей из низших классов. Вас когда-нибудь пытались ограбить, Равенскар?
– Один раз.
– Ну, вы наверняка отбились от грабителей, – с улыбкой сказал Ормскерк. – Вы ведь отличный кулачный боец. А я как-то никогда не интересовался боксом. Один раз мне пришлось присутствовать на матче где-то далеко за городом. Больше всего у меня в памяти запечатлелась грязь на дороге. Один из боксеров был какой-то засаленный парень с большим носом, которого почему-то все страшно восхваляли. Оказывается, это был великий Мендоза! Но на меня это не произвело ни малейшего впечатления. Против него выступал некто Хамфриз, у которого странным образом даже был дворянский титул. Не помню уж, чем кончился матч; возможно, я просто заснул. Грубое зрелище, масса крови и всепроникающая простонародная вонь, хотя с востока и дул пронзительный ветер. Впрочем, если не ошибаюсь, вы принадлежите к поклонникам Мендозы?
– Я брал у него уроки. Но неужели вы решили идти со мной пешком лишь для того, чтобы обсуждать бокс? Выкладывайте, милорд, что вам от меня нужно?
Ормскерк поморщился:
– Как вы прямолинейны, дражайший Равенскар. Я решил прогуляться с вами из чисто дружеского расположения.
Равенскар засмеялся:
– Весьма признателен, милорд.
– Не за что. Но вообще-то я хотел вам сказать – в доказательство моих наилучших намерений, – что пора бы… положить конец… посещениям вашего пылкого молодого кузена. Надеюсь, вы меня понимаете?
– Понимаю, – мрачно отозвался Равенскар.
– Только я бы не хотел, чтобы вы истолковали мои слова превратно. Я в общем-то уверен, что вы именно с этим намерением и нанесли визит в гостеприимный дом леди Беллингем. Я вам вполне сочувствую: было бы ужасно, если бы многообещающий молодой человек попал в беду. Должен сказать, что, с моей точки зрения, он там… гм… лишний.
Равенскар кивнул.
– А какой у вас интерес к этой женщине? – вдруг спросил он.
– Ну, допустим, я питаю не совсем необоснованные надежды, – безо всякого смущения ответил Ормскерк.
– Примите мои пожелания всяческого успеха.
– Благодарю вас, Равенскар. Я так и знал, что тут мы с вами поймем друг друга, даже если в остальном наши мнения и расходятся. Поверьте, мне было бы очень неприятно оказаться перед необходимостью убрать со своего пути препятствие в виде неоперившегося юнца.
– Да, я вас понимаю, – сказал Равенскар, в голосе которого зазвенели металлические потки. – Должен вас, однако, предупредить, Ормскерк, что я ничуть не возражаю, чтобы вы, скажем, высекли моего кузена, – это только пойдет ему на пользу. Но если вы вздумаете вызвать его на дуэль, я сотру вас с лица земли. Поверьте, что я говорю это совершенно серьезно.
Минуту оба молчали, остановившись и глядя друг на друга. В утреннем полумраке Равенскар не мог разглядеть выражение лица лорда Ормскерка, но он почувствовал, как напряглось его худощавое тело под плащом. Затем Ормскерк рассмеялся:
– Можно подумать, что вы хотите со мной поссориться, дражайший Равенскар.
– Если вы решили так истолковать мои слова, милорд…
– Нет-нет, – мягко проговорил Ормскерк. – Это нам обоим совершенно ни к чему, дружище. Вы, я вижу, забияка, а я, поверьте, человек мирного нрава. Давайте прекратим это, скажем, пререкание. Мы же оба хотим одного и того же. Вам известно, что ваш впечатлительный молодой кузен предложил даме руку и сердце?
– Известно. Потому я сегодня и пришел – взглянуть на очаровательницу.
Лорд Ормскерк вздохнул:
– Как всегда, вы попали в самую точку. Она действительно очаровательна. Вы заметили в ней этакую свежесть, которая для искушенного человека – как глоток воды для жаждущего.
– Да, она прекрасно подходит для роли, которую вы ей отвели, – сказал Равенскар, презрительно кривя губы.
– Вот именно! А эти юноши парят в облаках. И брак, конечно, соблазнительная приманка. Этого нельзя отрицать.
– Особенно когда у жениха титул и состояние, – сухо согласился Равенскар.
– Я знал, что мы поймем друг друга. Я убежден, что дело можно решить к нашему обоюдному удовлетворению. Если бы девица испытывала к вашему кузену нежные чувства – все было бы сложнее. Мне оставалось бы только удалиться… признав свое поражение. Все-таки у каждого человека есть самолюбие, как это порой ни усложняет жизнь. Но, на мой взгляд, ни о каких нежных чувствах с ее стороны не может быть и речи.
– Любовью тут, конечно, и не пахнет! – презрительно сказал Равенскар. – Просто хочет пролезть в общество.
– За это ее и винить нельзя. Я вполне ее понимаю. Как жаль, что я не молод, не холост и не глуп. Когда-то я был и молод и холост, но дураком, насколько помню, не был никогда.
