— Я стою, где хочу, Страж… пока меня не смыло за борт. — Он ухватился покрепче за шевалье, чтобы удержаться на ногах.
Только перед рассветом утих ветер, море казалось свинцовым, неприветливым, и «Мору» качала легкая зыбь. Измученные бурей суда отдрейфовали к Сен-Валери в Понтье и бросили там якоря.
Только к ночи герцог смог оценить размеры своих потерь. Затонуло несколько небольших судов, где- то смыло за борт лошадей и припасы, но ущерб, к счастью, был невелик. Герцог приказал не распространять столь унылые новости, собрал судовых мастеров и плотников, чтобы узнать, что надо было починить, прежде чем снова тронуться в путь.
Когда с этими делами было покончено, ко всеобщему недовольству, случилась новая задержка: переменился ветер и устойчиво задул с северо-востока, так что ни одно судно не смогло бы доплыть из Понтье до Англии. День проходил за днем, а встречный ветер все не утихал. Люди с недоумением поглядывали на герцога и перешептывались, встревоженные, будто это путешествие неугодно Господу.
Многих баронов охватывали дурные предчувствия, среди вооруженных всадников случилась попытка мятежа, и поначалу тихий ропот перерастал в открытое осуждение.
Герцог не выказывал ни нетерпения, ни тревоги. Он немедленно наказал бунтовщиков, причем так сурово, что с открытыми выступлениями было сразу покончено, а обеспокоенные взгляды своих баронов встречал настолько жизнерадостно, что это их приободряло. Но цепь неурядиц начинала надоедать, поэтому через десять дней, проведенных в порту, он призвал к себе графа Понтье и предложил организовать впечатляющую церемонию, дабы укрепить дух своего воинства.
Были выкопаны кости святого Валери и торжественно обнесены вокруг города. Перед мощами в парадных облачениях шествовали епископы Байе и Кутанса; на торжественном молебне они молили святого изменить направление ветра и, таким образом, подтвердить, что высшие силы одобряют поход Вильгельма.
Воины тоже стояли на коленях полные надежд, правда несколько сомневающиеся даже перед гневом Господа. Все ждали знака свыше; и стояла такая тишина, будто люди замерли, глядя на трепещущие над гаванью флаги. Время не шло, ползло. На западе опускался в море красный шар солнца. Многие снова возроптали, голоса иных походили на рычание разозленного чудовища. Рауль украдкой глянул на герцога, который, как все, стоял на коленях, молитвенно сложив руки и наблюдая, как заходит светило.
Начало смеркаться, вечерний холод опускался на коленопреклоненные ряды. Ропот усилился, время от времени то здесь, то там слышались язвительные насмешки.
Вдруг быстро поднялся с колен Фицосборн.
— Смотрите! — закричал он, указывая на гавань. — Ветер стих!
Тысячи голов одновременно повернулись, чтобы убедиться в сказанном. Флажки вяло болтались на мачтах, ветер будто ушел вместе с солнцем.
Герцог поднялся.
— Святые сказали свое слово! — прогремел его голос. — На корабли! Завтра на рассвете мы поймаем попутный ветер, который понесет нас через море к нашей цели.
Казалось, что святые действительно вступились наконец за воинство. Следующий день был ясным, небо чистым, а ветер устойчиво задул с юго-запада. Флот снялся с якоря и в полном порядке отошел из Сен-Валери.
Великолепная погода дала возможность «Море» показать свое превосходство над другими судами. К заходу солнца она опередила остальных, а за ночь просто оторвалась от них.
Утром герцога разбудила взволнованная депутация, сообщив, что «Мора» оказалась в море одна. Вильгельм зевнул, бросив:
— Думаю, герцогине надо сообщить, как прекрасно идет ее корабль.
— Лорд, шутки сейчас неуместны, — осторожно сказал де Тоени, — мы опасаемся, что флот Гарольда перехватит наши корабли.
Герцог успокоил его:
— Добрейший Ральф, ко мне в Диве поступило сообщение, что английский флот был вынужден вернуться в Лондон за провиантом. Пришлите моего пажа и постарайтесь не выискивать опасности там, где ее не существует.
Когда Нормандец вышел из каюты, то застал своих баронов на корме, сбившихся в небольшие обеспокоенные кучки по нескольку человек и пытающихся отыскать на море остальные суда. Он рассмеялся, поглощая свой завтрак, состоящий из куска холодной оленины и темного хлеба.
Д'Альбини обратился к нему:
— Сеньор, призываю вас повернуть назад! Здесь, в одиночестве, наше судно совсем беззащитно, нас и вправду ждет неизвестность.
Герцог заговорил с набитым ртом:
— Ну, что за предчувствия одолевают вас теперь? Говорю вам, не будет никакой неудачи, мы просто перегнали другие суда.
Его взгляд упал на матроса, который, стоя от него на некотором расстоянии, наблюдал за повелителем с благоговейным страхом. Он оторвал сильными зубами еще один кусок мяса и кивком головы подозвал этого человека к себе.
Товарищи подтолкнули его к герцогу, бедняга на неверных ногах вышел вперед и упал на колени.
— Слушай, — обратился к нему герцог, — стоя так, ты мне не услужишь. Давай-ка заберись на мачту и дай мне знать, что ты оттуда видишь.
Он посмотрел, как матрос тотчас стал ловко карабкаться наверх, потом, запихнув в рот последний кусочек хлеба, стряхнул с руки крошки.
Д'Альбини осторожно тронул герцога за рукав.
— Ваша милость, вам нравится развлекаться, но мы, ваши верные слуги, очень тревожимся за безопасность своего господина.
— Не сомневаюсь, — ответил герцог, взглянув вверх на мачту. — Эй, парень, что ты там видишь?
— Только море и небо, господин! — крикнул моряк.
— Значит, ложимся в дрейф, — приказал Вильгельм и крикнул: — Если что-нибудь еще увидишь, спускайся и доложи мне.
— Сеньор! — отчаянно возопил вдруг д'Альбини.
— Пошли-ка в каюту, Нель, — предложил герцог и взял Сен-Совера под руку. — Сыграем с тобой в шахматы?
В полдень на палубе на расставленных козлах герцогу был накрыт стол. Кое-кто из баронов совсем потерял аппетит, но сам Вильгельм за милую душу уплетал свежих угрей, тушеных в пиве, с перцем и ломбардской горчицей.
«Мора» по-прежнему лениво покачивалась на волнах. Но вдруг моряк, залезший на мачту, вскрикнул и быстро начал спускаться, чтобы сообщить герцогу, что на горизонте показались четыре корабля.
Вильгельм дал ему золотой.
— У тебя острый глаз, дружище. Давай следи за появлением остальных судов.
Фицосборн встал из-за стола, чтобы тоже оглядеть даль.
— Ничего не вижу, — огорчился он.
— Скоро увидишь, — пообещал Вильгельм, отломил руками кусок пирога и принялся за него.
Вскоре опять появился моряк, на этот раз в превеликом возбуждении.
— Господин, теперь я вижу целый лес из мачт и кораблей! — воскликнул он.
— Да неужели? — Герцог облизал пальцы. — Давай, Фицосборн, погляди-ка теперь ты.
Через пару часов корабли воссоединились и «Мора» подняла паруса, взяв курс на Англию.
Ближе к вечеру стал виден берег с белоснежными известковыми скалами. Собравшиеся на носу корабля люди вскоре уже различали кроны деревьев и несколько приземистых строений. Никаких вражеских судов поблизости не было видно, так же как и признаков жизни на побережье. «Мора» подошла к Певенси и стукнулась носом об отлогий берег.
Солдаты хотели сразу же начать высаживаться, но военачальники призвали всех к порядку и
